Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

Необыкновенная сила духа давала ей силы почти до самой смерти заниматься со студентами на дому, следить за развитием этнографии, писать научные статьи.

Ее братьев Михаила и Николая похоронили на территории Новодевичьего монастыря, где покоится их отец Харузин Николай Иванович(1831-1880), купец 1-й гильдии.

Когда умерла Вера Николаевна, там уже не хоронили. И теперь их могилы оказались разделенными стеной. (3-2-12),(монастырь II-37)

Жизнь третьего брата, Алексея Николаевича, закончилась трагически. Государственная служба — товарищ министра внутренних дел, сенатор — не помешала ему успешно заниматься наукой и многого достичь. Но после 1917 года его дважды арестовывают. Второй арест кончается смертью в больнице при Бутырской тюрьме.

В 30-х годах слыхал историю, которую выдавали за быль. Но если ее и сочинили, то сделали это мастерски — воспринималась она как реальное событие....

Студент сдает экзамен по истории России. Ему достается билет с вопросом о восстании Пугачева. Он интересно рассказывает, цитирует источники, сопровождает ответ даже фрагментами пушкинского текста, словом, демонстрирует глубокие знания.

— Я готов вам поставить «пять», — говорит профессор- экзаменатор, — но хотел бы услышать ответ всего на один маленький вопрос. Вот вы все время говорите «Емельян Пугачев, Емельян Пугачев...», а скажите, пожалуйста, как было отчество Емельяна?

Студент замешкался, стал что-то бормотать...

— Я знал, но вылетело из головы, никак не могу вспомнить.

Профессор:

— Огорчен, но, увы, приходится снизить отметку. А звали его — Емельян Иванович!

Студент:

— Да, да, конечно, я тоже вспомнил.

И после некоторой паузы:

— Уважаемый профессор, я знаю, что вы старый член партии, соратник Ленина. Можно мне в связи с этим что-то вас спросить?

— Конечно, спрашивайте.

— Профессор, не могли бы вы мне сказать, как отчество нашего видного партийного деятеля Емельяна Ярославского и, если не ошибаюсь, даже автора «Истории ВКП (б)»? Вы на лекции как-то упомянули, что работали под его началом.

Студент и профессор поменялись ролями. Теперь старый большевик смущенно кряхтел, напрягался, судорожно пытался вспомнить, но было ясно, что он просто не знает.

Концовка рассказа, как у доброй сказки: профессор был человек справедливый и он, понятно, поставил студенту «пять».

А все-таки, как отчество Емельяна Ярославского?

Именно с ответом на этот вопрос я связывал решение трудностей, возникших у меня при описании захоронения, где покоились:

Савкова Татьяна Михайловна(1878-1950) и Губельман Августа Израилевна(1886-1958).

Без большого труда, но не без удивления установил, что они родные сестры, а на другом участке лежит их брат — Губельман Моисей Израилевич(1885-1968); в Кремлевской стене замурован прах еще одного их брата — того самого Емельяна Ярославского.

Почему же отчество у сестер разное?

В городе Ярославле одним из руководителей революционных событий 1905 года был Губельман Миней Израилевич. Именно тогда он, с легкой руки Ленина, получил партийную кличку «Емельян Ярославский». Таковым и остался.

И во всех энциклопедиях, справочниках о нем писали — «Ярославский Емельян», иногда указывая при этом его на­стоящую фамилию.

Но так было только до 1939 года! А после в справочных изданиях уже появилось и отчество — «Михайлович».

Пошел к Кремлевской стене и там, на доске, закрывающей нишу с прахом, тоже увидел — Ярославский Емельян Михайлович.

Откуда же взялось «Михайлович»? И что это за дата — 1939?Все прояснила моя встреча с дочерью Емельяна Ярославского, скульптором Марианой Емельяновной Ярославской.

В 1939 году проходили выборы в Академию наук СССР. Ярославского выдвинули в академики. Понятно, что с согласия Сталина. Он-то и заметил, что негоже будет академику называться просто «Емельян», не солидно как-то без отчества.

Вождь заметил и приказал обзавестись отчеством. Но каким? Не Израилевич ведь. Смешно будет звучать «Емельян Израилевич». И тогда вспомнили, что Татьяна, сестра Ярославского, приняла православие и стала «Михайловна».Такое отчество и появилось у будущего академика.

Вот и вся разгадка.

(3-4-5), (6-8-6)

Голованов Николай Семенович(1891-1953) был замечательным музыкантом, считался одним из крупнейших советских дирижеров. И это по праву.

Но славу сыскал еще и другую.

«Настоящий антисемит... Вредный и убежденный антисемит». Так аттестовал Голованова не кто-нибудь, а сам Сталин на встрече в Большом театре (апрель, 1944) с его руководством. И это по праву...

Своего шовинистического «хобби» Голованов и не скрывал. Частенько возмущался «жидовским засильем» в театре. «Русскими операми должны дирижировать только русские дирижеры», — так он отреагировал, узнав, что постановку оперы «Борис Годунов» поручили (1926) Лазовскому Ариелю Моисеевичу.

Все это за стены Большого не выходило, оставалось внутри его. Но обращение Голованова к композитору С.Н.Василенко, который сочинил оперу «Сын солнца» на сюжет и либретто М.П.Гальперина, с вопросом: «Почему вы пишете музыку на либретто пархатого жида?», — получило огласку и вызвало настоящий скандал.

Появились публикации в газетах. «Комсомольская правда» 5 апреля 1928 года напечатала статью «За кулисами Большого театра. Дирижер — антисемит. Требуем вмешательства прокурора». Концертные выступления Голованова в консерватории и театрах сопровождались шумными обструкциями. Свое возмущение выразил и нарком просвещения А.В.Луначарский, отказавшись принять участие в вечере памяти Д. В.Стасова, так как там предполагалось выступление оркестра под управлением Голованова...

Осуждение антисемитской выходки приняло такой размах, что Политбюро, посчитав продолжение «кампании травли и бойкота Голованова» неправильным, предложило всем органам печати «не допускать впредь подобной кампании»....

Для Сталина государственный антисемитизм всегда был инструментом, которым он «дирижировал» в интересах своей диктаторской политики. Так было и в случае с Головановым. Вынужденный покинуть Большой театр и на время оставить преподавание в консерватории, он забыт не был.

В 1948 году по указанию Сталина вместо Пазовского главным дирижером Большого становится... Голованов. А ведь на той памятной встрече в Большом (в 1944) вождь заявил, что Голованова сюда «нельзя пускать», так как это будет то же самое, «что козел в капусте». Голованов теперь стал получать «недополученное» им за талант и мастерство: в том же году его сделали Народным артистом СССР и все три последующих года давали по Сталинской премии.