Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

Когда умер Сталин, Голованов откликнулся статьей «Лучший друг советской оперы». Вот выдержки из нее:

«... В Сталине мы видели человека всегда внимательного и доброго, любящего наш театр и вдохновляющего все его творчество…

Мудрое слово Сталина не раз спасало Большой театр от формалистических извращений, от всяких шатаний, от творческого кризиса...

Устами Сталина говорил сам народ...

Глубочайший мыслитель всех времен и народов, Сталин всегда ясно видел столбовую дорогу нашего искусства...» И т.д. и т.п.

Если все это писалось искренне, то Голованову в святом чувстве благодарности не откажешь. А что касается его аттестации как «убежденного антисемита», то, наверное, для Голованова услышать такое из уст самого Сталина, который только маскировался под интернационалиста, было даже лестно.

(3-22-1)

Массивный постамент с огромным на нем скульптурным портретом невольно обращает на себя внимание.

Здесь, как гласит надпись, покоится Иванов Михаил Федорович(1871-1935), академик, заслуженный деятель науки и техники РСФСР.

Любознательным и уважающим точность сообщаю, что не был М.Ф.Иванов академиком, зря его так назвали, это просто некорректно.

Был он действительным членом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина (ВАСХНИЛ).

Это немало, весьма почетно, но не одно и то же. Ибо академиком, без всяких добавлений, принято величать только члена Академии наук СССР (Российской Академии наук).

А раз задержались у памятника, то прочтите и эпитафию:

«Порода не есть нечто постоянное. Изменяя условия жизни, мы можем изменить и породу».

Информация к размышлению: Цитата, использованная как эпитафия, взята из книги Иванова по рациональному кормлению... свиней.

(3-31-1)

На небольшой черной стеле надпись — Потапов Николай Михайлович(1871-1946). И ничего больше.

Из-за «обилия» однофамильцев с такими же инициалами найти информацию именно о «том самом» было непросто. Помогли даты жизни. По ним и удалось отыскать «нашего» Потапова.

Он оказался очень крупной фигурой в истории русской армии: генерал-лейтенант, один из руководителей внешней разведки Генштаба (официальное название его должности — генерал-квартирмейстер).

Потапов в числе первых высших чинов офицерского корпуса перешел на сторону Советской власти. И сразу же стал играть видную роль в организации ее вооруженных сил.

Смотрю его автобиографию за советский период: начальник Главного управления Генштаба, управляющий делами Наркомвоенмора, председатель Военно- законодательного совета при Реввоенсовете РСФСР...

И вдруг читаю такое: в 1922-24 поездки в Берлин, Париж, Варшаву, чтобы... подобрать военные издания для библиотеки Наркомвоенмора.

Ничего себе! И для этой цели понадобился генерал, занимающий столь высокие должности в руководстве Красной армии?

Конечно, это выглядит очень странно, нелепо, будь это так. Но командировка «за книгами» была не чем иным, как... прикрытием для выполнения очень ответственного задания ОГПУ.

Была разработана операция под кодовым названием «Трест», цель которой — поимка английского разведчика Рейли, одного из матерых антисоветчиков, заочно приговоренного к расстрелу еще в 1918.Надо было заманить Рейли на территорию СССР, а для этого старались его убедить, что успешно действующему подпольному монархическому «Центру России» (фиктивная организация, состоящая из агентов ОГПУ!) нужна помощь.

В качестве посланника от «Центра России» и поехал Потапов для встреч с руководителями контрреволюционного зарубежья, передачи им подготовленной в ОГПУ дезинформации.

Кому-кому, а уж ему должны были поверить, ведь он числился членом Политсовета «Центра» и его военным руководителем, а в свое время был помощником Савинкова, когда тот занимал пост военного министра во Временном правительстве.

...В 1925 году Рейли арестовали на территории СССР, куда он прибыл для связи с «антисоветской» организацией «Центр».

(3-34-5)

Купец 1-й гильдии Памфилов Александр Федорович(1849-1917) затеял дело, которое должно было принести ему, и без того богатому человеку, немалые барыши.

Он приобрел в Германии несколько сот тысяч кружек. Одну часть закупленного пожертвовал для подарков на предстоявшей коронации императора Николая II, другую намеревался продать, что и определяло огромную выгоду затеянного....

Гулянья в честь коронации должны были начаться на Ходынском поле в 10 часов утра 18 мая 1896 года. Но взбудораженные слухами о том, что будут раздаваться богатые подарки (а в заготовленных кульках лежали-то всего-навсего кусок колбасы, сайка, пряник и «Памфиловекая» кружка), люди начали собираться вокруг будок с подарками еще с вечера 17 мая. И к 5 утра там скопилось чуть ли не полмиллиона человек. В жуткой лапке погибло (по официальным данным) 1389 человек и около 1300 получили тяжелые увечья.

«Ходынка» — под таким названием вошла в историю эта одна из самых страшных массовых трагедий.

На Ваганьковском кладбище сохранился памятник жертвам этого кровавого «гулянья». А на Новодевичьем — могила некогда преуспевавшего купца Памфилова, которого вконец разорила им же затеянная операция «Кружка».

(3-36-1)

Полковник госбезопасности Литкенс Сергей Евграфович(1912-1990) еще до войны стал заместителем наркома внутренних дел Латвийской ССР, сохранил этот высокий пост и после войны, только стал именоваться «заместитель министра». И, как видно, сохранил «по заслугам».

На его счету деяния, которые достаточно только перечислить, в комментариях они не нуждаются, все ясно и без них.

Как личный представитель министра Госбезопасности СССР осуществлял расправу с воронежскими школьниками, организовавшими подпольную антисталинскую «Коммунистическую партию молодежи». Об этом поведал один из ее руководителей поэт Анатолий Жигулин в повести «Черные камни». Был Литкенс одним из следователей по делу академика-физика Ландау. Возглавлял в 40-х годах депортацию «антисоветски» настроенных жителей Латвии...

После смерти Сталина наступил для Литкенса час расплаты.

И понес он «жестокое» наказание: его разжаловали, а главное... исключили из партии!

Литкенсу, — пишет Жигулин, — удалось избежать смертной казни только потому, что он сразу после разжалования исчез из Воронежа на 10-12 лет.