Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

Леди Барбара Лейтон, с гравюры Томаса Райта по портрету сэра Томаса Лоуренса, члена Королевской академии, написанного в 1810 г.

Операция была настолько успешной, что удалось извлечь пулю вместе с обрывками одежды, которые она увлекла за собой. Однако сомнения в том, останется ли раненый в живых, по-прежнему оставались, но Хорнблауэр надеялся, что Мак-Куллум сможет, по крайней мере, давать необходимые рекомендации. Он приказал, чтобы лодки протралили район и установили точное место затонувшего судна. От местного мудира (местный турецкий начальник и капитан порта) Хорнблауэр получил разрешение наполнить бочки пресной водой и купить свежих продуктов — удобная причина для того, чтобы подольше оставаться в бухте, пока овощи и другие припасы подвезут на продажу из ближайших деревень. Корпус затонувшего судна был найден без особых трудностей в точке, где он и затонул, и три ныряльщика под руководством Мак-Куллума, который не вставал со своего ложа, смогли точно обозначить его место буями. Корабль лежал на дне килем кверху, и было возможно проникнуть внутрь, проделав пролом в его кормовой части. Деньги хранились в помещении лазарета, позади бизань-мачты и, по-видимому, по-прежнему находились там. Для того, чтобы добраться до них, необходимо было пробить проход в корпусе при помощи взрывчатки — пробить отверстие и при этом не разнести все судно на куски. Поместить бочонок с порохом в необходимом месте было сравнительно легко. Труднее было с запалом. Проблемы могли быть разрешены двумя способами: при помощи длинного кожаного огнепроводного шнура или при помощи «летающего запальника» — отрезка зажженного фитиля, непосредственно присоединенного к заряду. Первый (и наиболее безопасный) способ провалился, вероятнее всего потому, что на нижнем участке, под давлением воды произошло нарушение герметичности кожаной оболочки. Альтернативный способ был весьма рискованным, но иного пути теперь не было. Был сделан бочонок с двойным дном, во внутреннем отсеке которого был аккуратно уложен фитиль, рассчитанный на горение в течение часа. Весь бочонок снаружи был заранее обшит парусиной, а единственное отверстие, после того как подожгли фитиль, было забито затычкой и засмолено. Затем ныряльщики, работая по очереди, должны были установить этот бочонок в нужной точке корпуса затонувшего корабля. Затем, прежде чем раздастся взрыв, шлюпка должна была успеть отойти на безопасное расстояние. Промедление было подобно смерти. А торопливость могла привести к тому, что запал зальет водой и придется повторять всю операцию заново, с другим бочонком. Поскольку Мак-Куллум по-прежнему лежал в койке, Хорнблауэру пришлось лично руководить работами. В отличие от остальных, он понимал, что в тесном замкнутом пространстве бочонка фитиль может гореть быстрее. Взрыв грянул прежде, чем шлюпка успела вернуться к кораблю. Затем ныряльщики вновь спустились на дно и обнаружили серебро. Через некоторое время подъемные работы начались, а эксперт Мак-Куллум уже достаточно хорошо себя чувствовал, чтобы руководить ими лично.

Было трудно надеяться на то, что все происходящее ускользнет от внимания турок. Мудир все просил Хорнблауэра оставаться в бухте подольше, якобы для того, чтобы защитить местное население от пиратов, однако это был только повод для того, чтобы выиграть время и породить у британцев фальшивое ощущение полной безопасности. Наблюдая с берега за спасательными операциями и сделав правильные выводы, мудир сообщил обо всем вышестоящим властям. В результате турецкий флаг появился над фортом, который господствовал над полуостровом Ада и, таким образом, своим огнем перекрывал вход в бухту. Другой флаг появился над фортом на острове Пэссидж, указывая на то, что и здесь батареи готовы открыть огонь. Не успели британцы заметить все эти приготовления, как у входа в бухту появился старый, но двухпалубный корабль под турецким флагом, который подошел и встал на якорь в четверти мили от «Атропы». Ловушка захлопнулась, а мудир прибыл, чтобы сообщить условия. После того, как он рассказал, что вали (губернатор) прибыл с армией, а корабль — это «Меджидие» (56 пушек), с экипажем в тысячу человек, турок передал предложение вали. Если Хорнблауэр выдаст все сокровища, которые ему удалось поднять, ему будет позволено оставить себе все деньги, которые он еще сможет поднять.

Поскольку к тому времени две трети золота и почти все серебро уже были подняты на борт «Атропы», а поднять остальное было почти невозможно, это предложение не представлялось особенно интересным. К сожалению, единственной альтернативой представлялось сражение против превосходящего противника и (вне зависимости от его результата) официальный выговор за инициирование международного конфликта. Хорнблауэр и «Атропа» попали в худшее положение, которое только можно было придумать. По случайному совпадению это было в мартовские Иды — 15 марта.

Возможным выходом из создавшегося положения были: ночной бриз, поднимавшийся сразу после полуночи, блеклый свет восходящей Луны и тщательное изучение карты. Если «Атропа» неожиданно вступит под паруса и пройдет к выходу между мысом Сари и скалой Кайя, то у нее появится шанс улизнуть. Все это время шлюп будет находиться под огнем береговых батарей, но предпринимаемый маневр станет настолько неожиданным, что может сбить артиллеристов с толку, так как этот проход в нормальных условиях считается слишком узким и непроходимым для любых судов. Хорнблауэр негромко отдавал приказы, и их передавали дальше шепотом, команда тихо разбежалась по своим местам, одни — к талям и кабестану, другие — к шкотам и брасам. По сигналу якорный канат был перерублен, а паруса — подняты. На все это ушли считанные секунды. «Атропа» успела набрать скорость прежде, чем на «Меджидие» подняли тревогу. Британский шлюп вышел за пределы огня, прежде чем турки приготовились к стрельбе. Оставались еще береговые батареи и одного пушечного выстрела с «Меджидие» было достаточно, чтобы поднять их по тревоге. Чтобы увеличить дистанцию до острова Пэссидж, Хорнблауэр подвел «Атропу» под самый мыс Сари. Это само по себе было подвигом, на который немногие моряки решились бы и при свете дня. Проделать же подобное ночью, да еще и под обстрелом, казалось настоящим самоубийством, но все обошлось, а растерявшиеся турецкие пушкари не смогли попасть в цель ни одним ядром. Деньги (200 000 фунтов стерлингов золотом и серебром) были благополучно выгружены в Гибралтаре 8 апреля 1806 года, а после были доставлены в Англию. «Атропа» же перешла в распоряжение адмирала порта, которому шлюп был необходим для выполнения специального задания.