Николай Сченснович - Записки актера и партизана

Всех карателей обеспечили непромокаемыми плащами и резиновыми сапогами. Предполагалось, что они пройдут через пущу сплошной цепью. Но болота явились для них непреодолимым препятствием. Пришлось обходить топи. Эти места они тщательно обстреливали из автоматов и пулеметов.

А партизаны и население при помощи проводников пробирались в тыл к карателям.

Происходили беспрерывные стычки и крупные бои, я, несмотря на огромные трудности, нехватку боеприпасов и продовольствия, все же партизаны выходили победителями. Враги шли вслепую, ожидая нападения из-за каждого куста. И эта неуверенность была их гибелью.

После блокады количество партизан в пуще возросло во много раз, так как жители сожженных деревень, в большинстве своем парни и молодые мужчины, пришли в отряды. Многие с семьями. Началось новое строительство землянок, и вскоре каждый отряд имел свою базу.

Всенарастающие удары Красной Армии требовали от врага все больше и больше солдат и офицеров на фронте. Поэтому на крупные действия против партизан у немцев просто не хватало сил.

В это время мы и двинулись в Налибокскую пущу.

НА БАЗЕ

Наконец пришел день выступления нашего отряда. Встали рано утром. Погода выдалась солнечная и по-осеннему теплая. Я распрощался со своим хозяином Петром Сазоновым. На дорогу он дал кусок сала, большую булку хлеба да пожелал всего хорошего. Вся семья пошла нас провожать.

На месте сбора было все население деревни. Стояли подводы, нагруженные имуществом и снаряжением.

Когда отряд был выстроен, нам сказали, что выступаем на соединение с остальными отрядами нашей бригады, стоящими в разных деревнях, а оттуда все вместе отправимся на базу. Раздалась команда, и мы тронулись. Я опять сидел на подводе и правил лошадью.

Впереди ехали конные разведчики, за ними - подводы с пулеметами. Рядом шли автоматчики, готовые в любой момент дать отпор, ежели враг неожиданно обстреляет. Дальше шагали пешие с винтовками, висевшими на ремнях, веревках, электрических проводах, на белорусских тканых поясах.

Одеты все были в штатское, военного обмундирования ни у кого не было, потому наше войско производило странное и вместе с тем солидное впечатление.

На место сбора наш отряд прибыл, когда там собрались почти все. Получасовой перекур, общее построение. Несколько слов командира бригады о порядке движения. Раздается команда, и вся бригада трогается в путь. Сотни людей, идущих не в ногу, но с оружием, висящим у каждого по-разному, напоминали времена народных ополчений, когда все население подымалось на борьбу.

Мы проходили через деревни, останавливались там на отдых, и везде нас встречали радушно, гостеприимно. Готовили обед, угощали молоком.

На ночевку останавливались по возможности в местах, заросших густым лесом. В лесу всегда теплее и нет ветра. Большие костры раскладывать не разрешалось, но маленькие, в которые бросали сырые ветки для дыма, зажигать можно. Яркий костер ночью виден далеко и мог привлечь внимание немецких летчиков, которые все время выискивали партизанские базы. Небольшие костры, да еще с дымом, не видны. Но, на всякий случай, возле каждого лежали лопаты, чтобы по тревоге моментально засыпать землей.

Все наше продвижение проходило спокойно, без лишнего шума. Ночью выставляли часовых, на опасных направлениях - расчеты с пулеметами, назначался дежурный отряд.

Пуща встретила нас приветливо. В той части густого леса, которая была выбрана для стоянки нашей бригады, место сухое, заросшее высокими соснами.

Спросите любого партизана, и он вам скажет, что отряд, в котором он находился, - самый боевой и вообще самый лучший. Это не пустое бахвальство. Каждый отряд делал свое дело, у каждого были свои боевые удачи и неудачи. Люди сживались, дружба скреплялась кровью, и каждому казалось, что лучше боевых друзей, чем в его отряде, вообще не может быть. А потому, мне кажется, правы все партизаны, которые хвалят свой отряд.

Я тоже считаю, что лучше отряда, в котором находился, не было. Наши разведчики в непроглядную тьму свободно ориентировались в лесу. В снежную вьюгу, когда кажется, на землю спущен снежный занавес, через который ничего нельзя рассмотреть, они точно, без дорог выводили партизан к вражеским гарнизонам. Немецкие часовые, не видевшие кончика собственного носа, оказывались вдруг обезоруженными.

А наши подрывники? Нет, что ни говори, отряд был боевой.

Я среди партизан оказался самым старшим по возрасту. Кроме того, покалечен на прошлых войнах. Но, как и молодежь, сразу же включился в общую жизнь отряда. В боевую группу уже не годился, как говорится, по всем статьям, но и для меня нашлось дело. Состоял в редколлегии, выпускавшей стенную газету. Был агитатором. В деревнях, куда выезжали, меня слушали охотно. Может быть, мой возраст играл главную роль. Кроме того, меня часто посылали по всевозможным заданиям в качестве возчика.

На другой день после прибытия на новое место началось строительство. Утром распределяли на работу. Сначала вызывали желающих. Если таких не оказывалось, командир отряда отсчитывал нужное количество человек, назначал старшего и приказывал приступать к работе. Когда встал вопрос о печниках и специалистов не оказалось, командир Жердев отсчитал четверых человек и меня назначили старшим. Ко мне в бригаду попали братья Крук, те самые, что до войны преподавали в десятилетке и, так же как и я, никогда печным делом не занимались. Отказываться и протестовать не приходилось. И мы начали думать, как решить эту сложную задачу.

Строить землянки гораздо легче. Тут все понятно. Одни копали, другие пилили, третьи связывали срубы. Нашлись специалисты, которые командовали, и все подвигалось довольно быстро. Нам же не с кем даже посоветоваться.

Решили первым делом заняться подготовкой материала. За кирпичом и глиной, оказывается, уже поехали.

- А вы пока делайте инструмент, - посоветовал нам Жердев.

А что именно делать, какой инструмент, из чего, очевидно, не знал и сам командир отряда.

- Распоряжайтесь, вы - старший, - подтрунивали мои подчиненные, или, как они назвали себя, "мастера второй руки".

Я решил, что пока привезут глину, нужно подготовить место, где мы будем ее месить. Раздобыли пару лопат, и я распорядился копать неглубокую яму. "Мастера второй руки" охотно принялись за работу. Физический труд для них, видно, не в диковинку.

Я тем временем получил подводу и поехал в ближайшую деревушку, сожженную дотла немцами, надеясь там найти что-либо для нас подходящее. Парень, приехавший вместе со мной, очень энергично выламывал из обгорелых печей металлические части и клал на подводу. Я подбирал на пожарищах все, что казалось пригодным для печного дела. Скоро мы нагрузили воз и тронулись.