Ли МакЛарен - Мадонна

В это время в своих потрясающих видеоклипах «Eurythmics» Анни Ленокс предстает перед нами в кожаных одеждах, выставляя напоказ всевозможные атрибуты SM [74] Садомазохизм. — Прим. ред. . «Go-Go’s» появляется на обложке «Rolling Stone» с незамысловатым прибором; группа «Californiennes sexy» как-то двусмысленно резвится. Мадонна пока еще одета, как Синди Лаупер: груда тряпья пышнее, чем взлохмаченные волосы. Она выряжена в «Lucky Star» таким образом, что в те одежды, которые на ней одной, можно облачить трех девочек из группы «Go-Go’s», едва прикрытых. Так почему же возник такой ажиотаж вокруг ее пупка? Шекспир написал: «Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет» [75] «Ромео и Джульетта» в переводе Пастернака. — Прим. перев. . Но Шекспир никогда не встречался с Мадонной.

Именно Мадонна будоражит умы всей американской политической арены и заставляет скрести перьями по бумаге как представителей левой прессы — «New Republic», так и правой — «National Review». Начав полемику, «New Republic» берет слово во имя целомудрия: «Свобода секса, возможно, опошлилась в современном мире, но секс с целомудренной Мадонной, с девственницей — это совершенно другое». Любовь с Мадонной. С этим предопределенным именем Мадонна может только слушать нравоучения. Представляя «National Review», Джон Саймон, который ознаменовал свою деятельность хвалебным отзывом о сцене группового изнасилования в «Механическом апельсине», действительно без особой любви относится к Мадонне: «Вожделенный, запретный плод — вот что такое Мадонна, которая являет себя нам полуголой — такой, что возникают мысли о сексе. Во всяком случае, ее намеки, которые мы видим и слышим повсеместно: на ее концертах, в видеоклипах, ее альбомных вкладках — это и есть настоящая причина вооруженных столкновений, порождаемых ее появлением». Хорошо еще, что сказано «порождаемых», а не «возбуждаемых».

Конечно, мысль о том, чтобы переспать с Мадонной, может пробудить зверя в любом из нас. И чтобы поставить нас на место, «New Republic» наносит ответный удар, изображая Мадонну «изнасилованной невидимым божеством, что сделало ее как бы несколько экзальтированной Святой Терезой». Любопытно, что эти крайне противоположные точки зрения вполне совпадают с той целью, которую преследует Мадонна, делая двусмысленные намеки. Но когда она создает свой образ рабы страсти, она возмутительно отзывается о другой страсти — страданиях Христа на кресте. «Страсти, в этом есть что-то сексуальное, если подумать об этом с точки зрения психоанализа». Страсти — не страдания, это понятно. Но не будем углубляться в эту психосексуальную концепцию распятия, лучше рассмотрим Мадонну хорошенько под новым углом зрения: ее серьги от «Maripol», большое количество изображений распятого Христа, почти непристойных, всегда выставленных напоказ, любимые бирюзовые четки, доставшиеся ей от бабушки, которые она носит как колье, и это распятие, которое прицеплено к краю четок и болтается небрежно на уровне пупка Мадонны. Прозрачный намек, который появляется во вкладке альбома «Like А Рrауеr», и заключается в том, что Мадонна подменяет себя своим пупом, озаренным христианским крестом. Это следует рассматривать не как простое совпадение среди многих других совпадений, а как составную часть ее идеи. Достаточно посмотреть рекламные снимки «Who’s That Girl?» («Кто эта девочка?»), чтобы понять, что это воистину так. В фильме келья Мадонны украшена декоративной афишей, представляющей двух звезд вне закона: Марлона Брандо в «L’Equipee sauvage» («Безрассудный поступок») и Элвиса Пресли в «Jailhouse Rock» («Тюремный рок»), танцующего в четырех стенах своей камеры. Однажды Дилан, размышляя о Джоан Боэз, сказал: «Вы то и дело говорите о Магомете, о Будде, но вы никогда ни слова не сказали о человеке, который пришел и умер, как преступник». Мадонна никогда не забывает, что в этот день на холме было три человека вне закона. Она рекламирует свой фильм, стоя в своей келье на фоне Элвиса и Брандо, размахивая распятием размером в половину своего роста. Христос из серебра, пригвожденный к деревянному кресту.

Но скажите мне, «кто эта девочка?» И был ли это всего лишь ее новый имидж, который она выдумала для своего очередного турне «Who’s That Girl?» («Кто эта девочка?»)? «Порабощенная Андромеда» Тамары де Лемпика. Андромеда, похотливая морская богиня, «властительница мужчин», которая прежде, чем ее приковали к скале, пустила потоки вод на землю, устроила библейский потоп. «Кто эта девочка?» И зачем она втягивает имя Христа во все, что совершает? Нужны один-два находчивых автора, чтобы расшифровать подсознательные импульсы Мадонны из текстуального контекста. «Like A Virgin» («Как девственница») в ее исполнении могла бы быть похожей на песнь девы Марии ангелу Гавриилу: «Я преодолела все испытания, я пересекла пустыню, и я пришла. Ты видишь, насколько я была потеряна, пока не встретила тебя, я изнемогала, была неудовлетворена, побеждена. Я была грустна, я скучала, но ты заставил меня почувствовать себя озаренной совсем по-иному, девственницей, тронутой в первый раз». Исполняемая кем-то другим, а не Мадонной, эта песня не имела бы своего «подтекста». Мадонна же, вся обвешанная распятиями, создает коктейль из взрывоопасных подсознательных ощущений, где смешались воедино секс, дева Мария, Христос и поп-музыка.

Да, Мадонна готова выйти в мир, облеченная властью над светом и цветом, в ореоле образов и звуков — и в этом ее секрет, может быть.

Если Мадонна и правда игрок, как она представляется в «Gambler» («Игрок»), автобиографической песне, написанной ею для «Vision Quest» («Погоня за мечтой») — одной из первых кинематографических постановок музыкального магната Дэвида Джеффена, — тогда ее любимой игрой должна быть рулетка. Ее голливудские амбиции впутывают ее во множество разных проектов, из которых одни удивительнее других. Ничем никогда не смущаясь и не слишком расстраиваясь, она анализирует свои неудачи в ожидании того дня, когда наконец колесо фортуны остановит шарик на выигрышном номере. «Отчаянно ищу Сюзанну», — говорит она в одну из очень уж затянувшихся пауз между ставками на место Эвиты. Оборачиваясь в сторону Джонатана Прайса, презабавного полковника Перона, Мадонна выдает сокровенную тайну Голливуда: «Мы чуть было не поделили афишу моего первого фильма». Нет, Прайсу не предлагали играть в «Сюзанне», это Мадонна собиралась получить роль Джилл, девочки, о которой он, являясь героем киноленты «Бразилия», мечтал на протяжении всего этого фантастического, невообразимого фильма Терри Гильяма.

Американский гений анимации, новоявленный член команды «Monty Python», Гильям искал актрису, которая была бы достаточно эфирно-красива, чтобы быть правдоподобной в образе ангельской любовницы, прилетающей к спящему герою по ночам на больших бело-молочных крыльях, как и подобает ангелам, и которая тем не менее могла бы убедительно маневрировать одним из тех двухтонных грузовиков, которые она водит днем, будучи в реальной жизни шофером. Еще до того как Мадонна сделала себе имя в кино, Гильям считал, что она — одна из тех редких актрис, которые могут воплотить двух крайне противоположных персонажей в одном и том же фильме. Получив поддержку некоторых самых влиятельных «громадин» Голливуда, Мадонна собиралась вступить в борьбу с единственной женщиной, словно созданной для того, чтобы играть эту роль. Ким Грэйст сыграет идеальную Джилл — ничего не скажешь. Она создаст образ настолько отточенный, что другим тут делать нечего. Мадонне пришлось уйти со сцены.