Лаврентий Гурджиев - Сталин шутит…

Анекдот придуман антисталинистами. Но какая же это великолепная характеристика определенных антисоветских кругов, которым были не по нраву перемены в стране, строившей под руководством Сталина социализм.

Решив доказать Троцкому, что коммунисты поддерживают провозглашенный им, Сталиным, политический курс, он велел вызвать в Кремль самого малозаметного, рядового члена партии. Выбранным почему-то оказался Рабинович. Все члены Политбюро вышли на высокий балкон вместе с ничего не подозревавшим Рабиновичем. Сталин обратился к нему:

– Готовы ли вы, товарищ, отдать жизнь за дело партии и прыгнуть с балкона?

Рабинович стал покорно перелезать через перила.

– Стойте! Для нас достаточно вашей готовности. А теперь объясните товарищу Троцкому мотивы вашего порыва.

– Да на кой такая жизнь, – уныло ответствовал Рабинович.

Не менее великолепен другой, похожий сюжет. Правда, уже без присутствия Сталина, но относящийся к той же эпохе и сочиненный в тех же кругах, где, кажется, не понимают саморазоблачительной силы своего «творчества». В анекдоте говорится, что однажды Рабинович написал товарищу Сталину письмо. Жаловался на свою трудную жизнь, плакался, о чем-то просил. Вскоре в дверь квартиры Рабиновича постучали сотрудники НКВД. На вопрос, здесь ли живет Рабинович, тот ответил, что нет, и сотрудники пошли искать по этажам. В конце концов они выяснили правду и снова постучали в знакомую дверь. Когда Рабинович открыл, они грозно спросили его, почему тот соврал и не признался, что живет здесь.

Прозвучал ответ: «Рабинович не соврал, он здесь не живет – он здесь мучается. Об этом знает сам товарищ Сталин».

В 1937 г. следователь спросил Рабиновича, как тот относится к сталинской власти? Рабинович был тертый калач и понимал, что сейчас врать стало опасно, тем паче, что повезло проходить по делу всего лишь свидетелем. Он впервые дал честный ответ:

– Я отношусь к ней со всей душой, как к жене моей Саре – немножко люблю, немножко боюсь, немножко хочу другую…

Наверное, это мог бы быть самый первый анекдот о Сталине. Просто вспомнился он только тогда, когда зашла речь о Рабиновиче (мы еще встретимся с ним впереди).

Молодой революционер Коба Джугашвили добывал деньги для партии различными способами. Однажды он нагрянул с большевистскими боевиками к Рабиновичу. «У тебя дома спрятано сто килограммов золота. Мы не бандиты, все не отнимем. Но поделись с революцией – отдай половину», – «У меня не 100, а 120 килограммов чистого золота, – засуетился Рабинович, – и я честно отдаю вам свою половину. Сара, золотце, за тобой пришли, мое сокровище…»

Многим знакома эта анекдотичная сценка. Обычно на этом месте в ней ставили точку. А у сценки было продолжение.

На будущего Сталина такие трюки не действовали. «Ты хочешь, чтобы мы забрали ее? Заберем, – сказал он, поигрывая маузером. – Она уйдет с нами и вернется к тебе в семнадцатом году. Похудевшая и поумневшая. И у нее тоже будет маузер. И мандат в кармане кожанки. И пулеметная тачанка будет ждать ее во дворе. А тебя что будет ждать, ты догадываешься, старый поц?» Рабинович беспрекословно полез в подвал за другим сокровищем – припрятанным.

У Рабиновича был сынок – хороший такой малый, Абрамчиком звали. Явился он домой побитый.

– Абрамчик, золотце мое, кто посмел тебя обидеть?

– Вовочка из нашего класса и пацаны из другого напали на меня, когда я Сталина обозвал….

– Стоп, я ничего не слышал, отойди от меня, чужой, незнакомый и плохой мальчик! Хотя нет, стоять! Руки за спину! Лучше я сам тебя отведу…

– Товарищ Сталин, как Вам удалось так приструнить евреев, что они пикнуть боятся. Это правда, что их годами пытали в казематах Лубянки?

– Ерунда. Просто я их заставил вместо синагоги пойти в православную церковь. Тех, кто не подчинялся, действительно тащили туда силком.

– Неужели на них столь благотворно повлияли христианские идеалы?

– Не знаю, какие идеалы-миндеалы на них влияли, но вид распятого Иисуса в окружении сотрудников НКВД производил сильный эффект. Они поняли, что с евреями и раньше шутить не любили, а уж теперь на Руси церемониться с ними точно больше не будут.

– Товарищ Сталин, есть ли у Вас хобби?

– Коллекционирую анекдоты.

– Много ли собрали?.

– На пару лагерей уже наберется.

А если серьезно, то есть еще один вопрос: почему так мало, товарищ Сталин? Собрали бы побольше – глядишь, и хрущевщины с горбачевщиной в нашей жизни не случилось бы…

Диалог довоенных представителей «креативного класса» – то бишь пошлой, обывательской среды:

– Наконец-то заграничная печать заговорила об уме Сталина.

– Что вы? Неужели? Как?

– Все газеты в Европе твердят в один голос, что Сталин сошел с ума.

Планы вождя поистине были дерзновенно-сумасшедшими. Как он выразился, предстояло пробежать за десять лет расстояние, которое у развитых стран Запада заняло целый век – иначе сомнут. И ведь выполнил. Эх, побольше бы нашей стране таких «сумасшедших» сталиных вместо «умных» хрущевых да горбачевых!

Однажды Троцкий, Зиновьев, Каменев и Бухарин имели неосторожность все сразу сесть в аэроплан. Произошла авария и аэроплан разбился.

Вопрос: кто спасся и остался цел?

Ответ: советский народ.

Страстный демагог Троцкий выступает от имени оппозиции:

– Мы готовы отдать за дело рабочего класса каплю за каплей всю нашу кровь.

Реплика Сталина:

– Зачем тянуть, отдайте всю сразу.

Сводка из НКВД. Вчера в центре Москвы на голову известного троцкиста N свалился кирпич. Со стороны оппозиции поступили голословные обвинения. Но тщательное расследование установило, что кирпич выпал из обветшавшей стены дома.

Сталин:

– Оппозиционеров развелось, кирпичу негде упасть.

Кто сказал, что партия отвернулась от товарища Троцкого? Она смотрит на него и с нетерпением ждет только одного приказа. Какого? Чтобы он приказал долго жить.

P.S. Долгожданный приказ последовал в 1940 году.

В Биробиджанском театре поставили спектакль в виде рассказа о жизни животных. Во льве угадывался, конечно, Сталин. В зайце – Троцкий. В других обитателях леса – различные деятели той эпохи.

…И вот бежит заяц, его спрашивают: куда, от кого?

– Царь зверей приказал отловить и подковать всех верблюдов, – отвечает в панике заяц.

– Но ты-то при чем?

– Поймают, подкуют, а потом доказывай, что ты не Бронштейн.

За эту оговорку артиста не посадили, простили, но спектакль из репертуара и зайцев из биробиджанского зоопарка местное начальство убрало.