Юлия Андреева - Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко

Когда Андрей Валентинович произносит «только камни. Нет людей», я невольно вздрагиваю, перед глазами возникает пустой пейзаж – мир без нас. Фантастика? Реальность? Причудливая смесь сна, в котором ты вдруг попадаешь в мертвый город, Хиросима, Чернобыль, или… или…

Писатель Андрей Валентинов, или тогда еще Андрей Валентинович Шмалько, родился в 1958 году в послевоенном Харькове. С войны прошло тринадцать лет, и если центр города уже был более или менее восстановлен, некоторые его окраины все еще походили на руины.

«Именно тут я понимаю, что мой город болен. И болезнь идет отсюда, от умирающего дома, умирающего двора. И еще это небо!..» [15]

Когда Андрей просыпался, первое что он видел в окно – гипсовую пионерку, одиноко стоящую посреди клумбы. Пионерка думала о своем и смотрела, как ей это и положено, вдаль, так что с ней было неинтересно. Поэтому Андрей уходил к другому окну, где можно было любоваться на самый настоящий танк «Тигр». Танк был без башни и гусениц, проржавелый до последней детали, он неизменно нравился мальчику. Наверное, потому, что, несмотря на все постигшие его несчастия, пришедший на чужую землю железный враг продолжал стоять, не сдавая рубежей и не собираясь отступать. Танк заслуживал уважения.

Каждый день Андрей смотрел на танк, а тот стоял, не двигаясь с места, позабыв счет времени и так ничего и не узнав об окончании той самой войны. Вместе с кем-нибудь из взрослых Андрей шел в детский сад, всякий раз заглядываясь на огромный танк, для которого остановилось время.

В детском саду, выводя детей на послеобеденную прогулку, воспитательница скорбно вздыхала, устало и безвольно кивая в сторону ближайшего забора: «здесь росли красивые елки, их спилили немцы». Было такое ощущение, что елки спилили буквально вчера, так что городские власти просто не успели еще посадить новые. Хотя до елок ли взрослым? На окраинах города еще не все дома были восстановлены. И это через тринадцать лет после войны! Родившиеся в год великой победы дети вступают в подростковый возраст, а что они видели за свою жизнь? Скоро на этих же самых руинах они будут рожать и растить собственных детей. Даже не догадываясь, не представляя, что может быть как-то по-другому. Непостижимо!

Впрочем, город не выглядит мертвым, мимо окон нет-нет, да и проезжает влекомая лошадкой телега, на которой развозят продукты по магазинам. Время от времени появляются машины. Но их пока мало.

Кто бы в то время сказал, что всего через несколько лет город изменится до неузнаваемости, что в час пик по его магистралям будет идти сплошной поток машин, при этом легковушки выстроятся в ряд на тротуарах, мешая пешеходам!

«Когда засыпаешь, слышишь песню. Такое только со мной или… Все разные, непохожие – люди, миры, Вселенные… Тронуть сон – богоборчество: Он тоже спал. Какой это номер? Choral «Herzliebster Jesu», третий, сразу после Нагорной? Не помню, засыпаю, засыпаю… И когда вошел Он в лодку, за Ним последовали ученики Его… Плавать во сне – скверно… Разбудили Его и сказали: Господи! Спаси нас, погибаем! Восьмая глава Матфея. Маловеры, маловеры…

А если даже Матфей не понял Его? А если дела, которые Он вершил во сне, были куда важнее?» [16]

Одно из ярких воспоминаний детства – возвышающийся на грузовике Никита Сергеевич Хрущев, когда он по каким-то своим партийно-советским надобностям заезжал в Харьков. Поглазеть на вождя пришли все, кому не лень, харьковчане – трудолюбивый народ. Собралась большая толпа, но Андрей все равно как-то сумел разглядеть первого секретаря.

«Теперь все не так… и не потому, что прежде трава была зеленее, а вода мокрее. Просто мир вокруг так стремительно изменялся, что невольно “складывалось ощущение, будто перешагнул из одной планеты на другую”».

Родители – мама, Эмма Яковлевна, и папа, Валентин Андреевич. Оба «советские служащие», преподаватели. Если задаться целью писать автобиографические романы, взяв за основу реальные истории, связанные с предками Андрея Валентиновича, то благодаря его родственникам по отцовской линии может сложиться небольшая библиотечка.

У его бабушки по отцовской линии предки по всему генеалогическому древу самого что ни на есть «простецкого» происхождения: один прадед был крепостным крестьянином у графа Воронцова, другой – дворянин служил на железной дороге.

Впрочем, крепостные крепостным рознь, бабушкин пра-пра был из интеллигентных крепостных, служащий у его сиятельства то ли ученым садовником, то ли руководителем оркестра. История не сохранила точных сведений. Но, полагаю, было в нем что-то такое, благодаря чему будучи крепостным, он женился на вольной. В результате этого брака вольная, ее звали Евдокия Харитоновна, сделалась крепостной, принеся жертву своей любви. Правда, через несколько лет всех освободили, но история достойна любовного романа!

Другая ветвь генеалогического дерева по линии бабушки, как уже говорилось выше – уважаемая семья служащих железнодорожников в Крыму, прапрадед Андрея Валентинова Старосельский Ефрем Ильич был крупным железнодорожным начальником. Согласно одной из семейных легенд, Ефрем Ильич в детстве имел честь быть знаком с Александром II. Вместе с родителями он жил в Петербурге и утром ходил в гимназию через Летний сад, как раз в то время, когда там прогуливался царь. Мальчик видел императора, и тот давно приметил маленького гимназиста. Государь и гимназист здоровались, после чего Ефрем Старосельский спешил на занятия, а его величество завершал прогулку, возвращаясь к себе.

Возможно, это знакомство могло бы повлечь за собой невиданный карьерный взлет, но, как случается, он сам испортил себе судьбу, примкнув к революционерам. Ефрем Старосельский был казначеем во время Октябрьской забастовки на южной железной дороге в1905 году. Попал в тюрьму, умудрился миновать амнистию, так что, как говорили в местах не столь отдаленных, отсидев по полной, «откинулся звонком».

После тюрьмы запретили работать во всех государственных учреждениях. Устраивался в частных конторах, соглашаясь на временные заработки, в общем, как-то крутился. А что тут попишешь, когда на шее неработающая супруга и четверо дочерей! Перебрались в Харьков, где все девочки благополучно закончили гимназию с золотыми медалями.

Он успел порадоваться торжеству своих идей, дожив до большевиков, и умер от испанки в 1919 году.

Дедушка Андрея Валентиновича – Андрей Никитич Шмалько – из беднейших крестьян села Перепелицевка, рассказывал внуку, как отчаявшись найти работу в селе, его отец был вынужден наняться на шахту. Но сильно это не помогло, помер, когда сыну едва исполнилось шесть лет. Шесть лет – «нормальный возраст для начала трудовой деятельности» (считали в деревне), пытаясь хоть как-то помочь матери, шестилетний сирота пошел в батраки к помещику, а когда немного «подрос и окреп» (через два года) – на кирпичный завод, работал на подай-принеси. В 1917-м, когда юноше исполнилось шестнадцать лет, умерла мама. Почуяв, что дом остался без хозяев, догадливые соседи вынесли все, не побрезговав ни оконными рамами, ни старыми скрипучими дверьми, оставив голые стены.