В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

Так же тщательно Кузнецов осмотрел товарищей. Николай Струтинский уже давно привык к немецкой солдатской форме. Ян Каминский и Мечислав Стефаньский, по–видимому, отлично чувствовали себя в форме офицеров рейхскомиссариата Украины (РКУ), хотя и облачились в нее лишь полчаса назад.

— Как машина? — спросил Кузнецов Струтинского.

— Отлично выглядит, Николай Иванович.

Вопрос не праздный. Автомобиль — великолепный, мощный «Адлер», наши разведчики «одолжили» (без обещания вернуть) у самого ровненского гебитскомиссара Веера. Разумеется, ее пришлось перекрасить в серый цвет. Сделал это с большим мастерством и знанием дела наш разведчик Василий Бурим.

В 12 часов дня Кузнецов встал: «Пора»…

…Разбрасывая колесами ноябрьскую грязь, серый «Адлер» вылетел на центральные улицы города. Несколько минут езды, и машина уже на Млынарской улице. Мелькают мимо уютные одноэтажные домики. Прохожих почти не видно — местные жители стараются обходить район, где живут многие видные немцы, стороной. Вот и особняк Ильгена, окруженный палисадником. Перед окнами уныло отмеривает шаги часовой с винтовкой за плечом. При виде машины с офицерами он вытягивается в струнку.

Не повернув головы, Кузнецов краем глаза напряженно всматривается в окна. В угловом окне занавеска приспущена до половины… Так уже было и вчера, и позавчера. Это условный знак. Лидия сообщает, что операция откладывается.

Сквозь зубы Кузнецов бросает Струтинекому: «Прямо…» Машина летит дальше.

Остановка возле маленького ресторанчика. Здесь, по договоренности, свидание с Лидией в случае неудачи. Кузнецов выходит из машины, остальные остаются.

Через полчаса появляется Лисовская. Впархивает оживленная, веселая.

В их сторону никто даже не смотрит, обычное дело: офицер встречается со «знакомой девушкой».

Придвинувшись ближе, Лидия быстро шепчет:

— Генерал звонил, — задерживается в штабе. Приедет обедать в четыре. У нас все готово. Ждем.

Кузнецов облегченно вздохнул. Откладывается, но все же не отменяется, как вчера и позавчера, когда Ильген вообще не приезжал домой.

— Ну, мне пора!

Допив свой кофе, Лидия встает, на ходу целует «капитана» и бежит к выходу, бойко постукивая каблучками модных туфель.

Расплатившись, покидает кафе и Кузнецов.

В машине происходит короткое совещание.

— В городе оставаться незачем, — говорит Николай Иванович, — считать минуты — лучшее средство взвинтить себя до предела, а нервы нам еще потребуются. И крепкие. Едем‑ка, друзья, за город!

Мало кто знает, что перед тем, как совершить этот знаменитый подвиг, герои–разведчики мирно гуляли по осенному лесу, словно набираясь сил и мужества в общении с родной природой.

…В шестнадцать ноль–ноль серый «Адлер» резко затормозил у дома № 5 по Млынарской улице, занавеска на угловом окне была поднята до самого верха!

Разведчикам повезло: двумя минутами ранее из соседнего особняка вышли генералы Кернер и бывший петлюровец, а ныне гитлеровец — Омельянович–Павленко, ближайшие помощники Ильгена. Встреча с ними могла бы сорвать операцию.

Кузнецов вылез из машины, спросил у вытянувшегося «казака»:

— Генерал дома?

«Казак» (его фамилия была Луковский) виновато пробормотал :

— Я не понимаю по–немецки, господин обер–лейтенант…

Брезгливо отмахнувшись, обер–лейтенант вошел в особняк. Следом за ним — остальные.

В гостиной навстречу Кузнецову поспешил денщик:

— Господин обер–лейтенант, генерала нет дома, изволите подождать или передать что… — и замер, увидев внимательный, устремленный ему в живот зрачок «парабеллума».

— Не шуметь! — повелительно сказал Кузнецов по–русски. — Я советский офицер, партизан, понятно?

Мясников (такую фамилию носил денщик) все понял и, охнув, опустился на стул. Его мгновенно обыскали.

Из дальних комнат уже спешили Лида и Майя.

— Все готово! Личные вещи генерала упакованы в два чемодана.

Убедившись, что денщик не способен ни к какому сопротивлению, Кузнецов вышел на крыльцо.

— Эй, ты! — крикнул он часовому на ломаном русском языке. — Иди сюда!

— Ие имею права с поста, — нерешительно пробормотал тот.

— Быстро–быстро! — уже с угрозой в голосе приказал обер–лейтенант.

Забыв про устав, «казак» поспешил подчиниться. В прихожей раньше, чем он успел что‑либо понять, его обезоружили, втолкнули в комнату и усадили рядом с Мясниковым.

Начался обыск квартиры. Карты, фотографии, служебные бумаги, личная переписка исчезали в недрах объемистого портфеля. Николай Струтинский быстро облачился в каску и амуницию разоруженного Луковского и занял его место перед крыльцом.

Тем временем Майя вела идеологическую обработку «казаков».

— Эх вы, были грицами, а стали фрицами, — безжалостно и гневно бросала она им в лицо, — в немецкие холуи записались. А что дальше будет? Вы знаете, что Киев освобожден?

Мясников невнятно оправдывался:

— Мы мобилизованные насильно. По своей охоте разве пошли бы? Возьмите нас в лес, к партизанам! Не пожалеете… Если, конечно, поверите.

Луковский был, видно, решительнее. Трудно сказать, что пережил за 10–15 минут этот человек, совершивший в жизни страшную ошибку, исправить которую дано не каждому… Он неожиданно встал и обратился к Николаю Ивановичу :

— Генерал меня знает в лицо, нехорошо выйдет, да и разводящий подойти может. Дозвольте снова на пост встать…

И Кузнецов согласился. Согласился, хотя шел на немалый риск. Потому что чутьем разведчика понял: довериться можно.

Струтинский вернулся в дом, на его место снова встал Луковский. Правда, патроны из магазина его винтовки были на всякий случай вынуты.

В начале шестого где‑то вдалеке послышался звук мотора, Лида чуть отодвинула занавеску и увидела, как из‑за угла вырвался длинный черный «Мерседес». «Едет!»

Все быстро разошлись по заранее условленным местам.

Через несколько минут, не удостоив вставшего во фронт часового даже кивка, в дом вошел Ильген. Лидия, выбежавшая в переднюю, помогла ему снять шинель.

Генерал был в хорошем настроении. Отпустил грубоватую казарменную шутку, вымыл руки, весело осведомился: «Что сегодня на обед, фрейлен Леля?» — и… в недоумении уставился на вставшего в двери солдата (Струтинского).

— Спокойно, генерал!

Ильген стремительно обернулся на незнакомый голос. Он увидел неизвестного ему подтянутого обер–лейтенанта с пистолетом в руке. В первую секунду Ильген ничего не понял. Но с объяснением обер–лейтенант не замедлил…

— Предатель! — взревел Ильген (он не верил, что Кузнецов не германский офицер) и всем своим огромным, мускулистым телом стремительно ринулся на Кузнецова.