В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

А почему, собственно, он? Есть в отряде старшие и по званию и по возрасту.

Может быть, у других меньше военных знаний, опыта? Нет. Тогда, может, эти люди уступают ему в храбрости? А какая ей мера? Вон перекинул автомат на другое плечо Гусаров. Конник из корпуса Белова, он с саблей наголо и связкой гранат скакал галопом на фашистские танки. Подбивал и «выковыривал» из башен экипажи. А певун Николай Шерстнев, а тихий Семен Иванов и красавец Петр Звездаев, а совсем юные горячие Самсонов и Курносов и собранные, спокойные Узлов и Кустов, а не угомонный, скорый на выдумки Кутузов! Все они научились, не отворачиваясь, смотреть в глаза смерти. Таким храбрости не занимать.

Тогда, может, этим людям не хватает находчивости? Вон, нажимая на палки, старается не отстать невысокий Сергей Скворцов. Рассказывают, что в дни окружения, когда на одной из переправ возникла паника, этот писарь и старший сержант по званию раздобыл в разбитой штабной машине генеральскую форму, нарядился в нее, навел порядок, спас тысячи растерявшихся людей и снова превратился в скромного старшего сержанта.

А может быть, у Гришина больше физической выносливости? Вон, сменяя его, выходит вперед огромный Яков Дулькин. Позднее он носил горскую папаху, поменял свою не очень звучную фамилию на Дульканова, и партизан осетин Даут Дарчиев называл его нартским богатырем.

Да, это идут не тринадцать учеников за своим сельским учителем, — такую легенду об отряде когда‑то создали журналисты, — идут тридцать обстрелянных, умелых и храбрых воинов. Многие из них вскоре возглавят крупные партизанские подразделения гришинцев. И все же командир у них он. Командир не только по назначению и по выборам, а так — само собой. Почему же командует Гришин? Почему — в эту метельную предвесеннюю ночь сорок второго года? Почему — два года спустя, когда из отряда выросло огромное соединение? Почему — двадцать лет спустя, когда за столом ли, на рыбалке ли, на сборе ли грибов встречаются неразлучные на всю жизнь, уже седеющие гришинцы и есть среди них и видные инженеры, и известные ученые, и крупные руководители, все‑таки верховодит всегда по–прежнему он, Гришин?

Почему? А, наверно, потому, что есть такие люди, с открытым сердцем, заразительным обаянием и железной волей, для которых талант вожака бывает так же естествен, как для иных талант, скажем, музыканта или живописца.

Пришла грозная година, и скромный сельский учитель стал грозным учителем ненависти и мести народной.

…Шло время. Уже давно от Смоленского обкома партии и Западного штаба партизанского движения была получена радиостанция. На привалах радист Данила Ершов выходил на регулярную связь с Большой землей. Уже давно в отряд пришли новые партизаны, и среди них светлый человек, ставший душой и совестью отряда, сибиряк Николай Москвин, и беспокойный, подвижной, как ртуть, наделенный недюжинной тактической смекалкой Иван Митяш — будущие командиры партизанских бригад. А отряд все рос, закалялся в боях и рейдах, ковал выносливость и мужество в засадах, взрывал вражеские эшелоны.

А летом возник и был утвержден Большой землей особый партизанский полк «Тринадцать» с командиром Гришиным, комиссаром Иваном Стрелковым и комбатами Шерстневым, Ивановым, Звездаевым.

Полк научился, незаметно выскальзывая из рук врага, брать немцев в клещи, навязывать врагу невыгодные для него условия, вести такие бои, в которых подавляющее численное превосходство противника становилось второстепенным фактором. Теперь «старики» вспоминали горящий амбар в Петрово с улыбкой.

Началось состязание младшего лейтенанта Гришина с фашистскими генералами. Состязание не на жизнь, а на смерть.

Генерал от инфантерии Шенкендорф доносил командующему гитлеровской группой армии «Центр» фельдмаршалу фон Клюге: «…они имеют в большом количестве тяжелое пехотное оружие, частично также артиллерию и… способны вести наступательные действия… Чисто пассивные оборонительные действия против партизан приводят к сковыванию значительных собственных сил охранных войск, причем не обеспечивается надежная защита охраняемых объектов. Типичным примером может служить находящаяся в подчинении группа «Шенкендорф» 11–я танковая дивизия. Здесь… сковано около 12 тысяч человек».

Немцы от беспорядочной стрельбы по опушкам и кустам, от карательных акций в деревнях, одинаково жестоких и бесполезных, вынуждены были перейти к крупным наступательным операциям против партизан.

Кто хочет узнать, как наряду с диверсиями на коммуникациях противника сражались гришинцы в «треугольнике» между шоссейными и железными дорогами Смоленск — Витебск — Орша, как они позднее сорвали утвержденную самим Гитлером операцию «Желтый слон», пусть прочитает прекрасную книгу нынешнего секретаря Смоленского обкома КПСС Николая Ивановича Москвина «Партизанскими тропами», в которой обо всем этом рассказывается горячо, интересно и в хронологической последовательности.

Мы же перенесемся к весне 1943 года. Путь возмужавшего полка лежал в Монастырщинский и Краснинский районы. И вот тут‑то Гришину сообщили, что немцы идут на него несколькими полками с танками, артиллерией, самолетами, реактивными минометами, с эсэсовцами, гренадерами, кавалеристами и что командуют ими два генерала — Полле и Гонфгартен.

Гришин сидел в хате. Он поднял голову над картой и усмехнулся.

— Два генерала? Это мне по чину многовато. Ну, что ж? — он сунул в зубы трубочку, раскурил вонючий самосад и снова углубился в карту.

В хате, набитой партизанами, шумели.

— Тише! Батька фрицев заколдовывает! — крикнул Кутузов.

Это было почти— «Тише, Чапай думать будет!» Партизаны притихли. «Батьку» уважали до обожания.

А было «батьке» двадцать пять.

К нему подошел Данила Ершов и с загадочным видом положил на стол только что полученную радиограмму из штаба нашего Западного фронта.

Гришин посмотрел и, заговорщически подмигнув Даниле, рассмеялся:

— Вот нечистая сила! Порядок!

Штаб Западного фронта сообщал, что Полле и Гонфгартен оснащены первоклассными радиостанциями, что они Еедут разговор открытым текстом (зачем, мол, шифровать, когда имеешь дело с «бандой»!) и что разведотдел Западного фронта будет передавать все перехваты Гришину — держите постоянную связь!

Что было дальше, можно легко понять по тексту этих радиограмм.

«Вольферсдорфу. Через отдел 1–а получил приказ от начальника тыла отправиться в с. Аргуново (по шоссе Смоленск — Рославль в 30 км сев. — зап. Починок). Выступление в 04.00.2.4. Ст. фельдфебель Шуберт».

— Вот нечистая сила! Шуберт, да не тот, — рассмеялся Гришин. — Москвин, пошлите взвод Зайцева. Пусть сыграет Шуберту что‑нибудь веселенькое.