Пол Кронин - Знакомьтесь — Вернер Херцог

Если говорить о влиянии чужих работ — раз пять или шесть в жизни мне доводилось испытать невероятное ощущение, озарение, что-то, проливающее свет на твое существование. Это может случиться, когда читаешь книгу, слушаешь музыку, сидишь в кино или смотришь на картину. И иногда — даже если тебя с автором разделяют века — ты словно обретаешь брата и осознаешь, что теперь не одинок. Так на меня повлиял Клейст, «Музыкальное приношение» Баха, малоизвестный поэт Квирин Кульман, «Уродцы» Тодда Браунинга и «Жанна д'Арк» Дрейера. Что до живописи — пожалуй, Грюневальд, но в первую очередь — Босх и Брейгель. И Леонардо да Винчи. Сразу представляю Мадонну, на заднем плане окно, а за окном идеальный пейзаж. Подобные пейзажи я ищу для своих фильмах, пейзажи, которые существуют только во сне. Настоящий пейзаж — не просто панорама пустыни или леса, он передает состояние души, в буквальном смысле внутренний ландшафт. За пейзажами в моих фильмах можно разглядеть душу человека, будь то джунгли в «Агирре», пустыня в «Фата-моргане» или горящие нефтяные скважине в Кувейте в «Уроках темноты». Вот что на самом деле роднит меня с Каспаром Давидом Фридрихом, человеком, который не просто писал природу, но исследовал и открывал взору внутренние пейзажи.

Художник, который для меня даже более важен, — это малоизвестный голландец Геркулес Сегерс [60] См.: John Rowlands, Hercules Segers (Scolar Press, 1979). , миниатюрист. Он был алкоголиком, его считали сумасшедшим, он жил так бедно, что рисовал на чем придется, хоть на скатерти. После смерти Сегерса многие его работы стали оберткой для бутербродов. К счастью, был человек, серьезно относившийся к творчеству Сегерса, — Рембрандт. Он имел по крайней мере восемь гравюр Сегерса. Также он купил у Сегерса полотно, которое теперь висит в галерее Уффици во Флоренции, и подправил его — добавил облака и телегу, запряженную волами, на первом плане. Это симпатично, но это не Сегерс. Мне очень близко его искусство. Он был одним из тех провидцев и истинно независимых людей, кто на много веков опередил свое время. Знакомство с Сегерсом для меня — как прикосновение к плечу протянутой через века руки. Его пейзажи — это не пейзажи, это призрачные видения, это состояние души, в них тревога, опустошение и одиночество. Какой грандиозный культурный переворот случился бы, будь кино изобретено лет на сто пораньше, и в нем могли бы выразить себя писатели и живописцы, к чьему творчеству я постоянно обращаюсь: Сегерс, Клейст [61] Генрих фон Клейст (1777–1811, Германия) — драматург и прозаик, автор пьес «Амфитрион» (1807) и «Пентесилея» (1807), новелл «Маркиза д’О» (1808) и «Михаэль Кольхаас» (1810). , Гёльдерлин [62] Фридрих Гёльдерлин (1770–1843, Германия) — крупнейший лирический поэт конца восемнадцатого века, автор романа «Гиперион» (1797–1799) и двух сборников переводов Софокла; в тридцать шесть лет сошел с ума. , Бюхнер [63] Георг Бюхнер (1813–1837, Германия) — автор пьес «Смерть Дантона» (1835) и «Войцек» (опубл. 1879), а также неоконченной повести «Ленц» (опубл. 1939). Бюхнер преподавал анатомию в Цюрихском университете, в двадцать четыре года умер от тифа. .

А в музыке и литературе?

Музыка оказывает на меня очень сильное влияние, возможно, более сильное, чем любое другое искусство. Кому-то покажется странным, что кинорежиссера больше всего впечатляет музыка, но для меня это совершенно естественно. Я очень люблю старинную музыку — Монтеверди, Джезуальдо, Ролана де Лассю. И еще более раннюю — Иоганна Чиконию, Мартима Кодакса, Пьера Абеляра. Должен сказать, литература на меня повлияла в меньшей степени.

Как я уже говорил, я не так много читаю, но если все же беру в руки книгу — это для меня яркое переживание. О некоторых произведениях я могу говорить только с благоговейным трепетом. Если взять немцев, то это «Войцек» Бюхнера, новеллы Клейста, поэзия Гельдерлина. Это авторы, воистину расширившие границы немецкого литературного языка. Из современной литературы мне нравится Петер Хандке и Томас Бернхард, — они, правда, австрийцы. И я с большим удовольствием почитаю Библию Мартина Лютера, чем немецких романтиков. Новеллы Джозефа Конрада и первые сорок девять рассказов Хемингуэя — само собой разумеется. И, конечно, стоявший у истоков английского романа Лоренс Стерн, особенно его чудесное «Сентиментальное путешествие». «Тристрам Шенди» Стерна в наши дни не слишком популярен, но я настоятельно рекомендую прочесть его тем, кто пишет сам. Это абсолютно современный роман с очень свежей манерой повествования. Позвольте снова вспомнить Хармони Корина. Он обожает эту книгу именно за нелинейное повествование. Хармони не снимает кино с традиционным развитием сюжета, его метод, подобно методу Стерна, завязан на ассоциациях, неожиданных поворотах, противоречиях, безумных тирадах и бреднях.

Окажись я на необитаемом острове, я бы хотел, чтобы со мной оказался Оксфордский словарь английского языка в двадцати томах. Это один из величайших памятников культуры, созданных человечеством, истинный гимн человеческой изобретательности.

Есть ли режиссеры, чьи фильмы для вас особенно значимы?

Пожалуй, мне близки Гриффит [64] Д. У Гриффит (1875–1948, США) — пионер Голливуда, за свою долгую карьеру совершивший революцию в раннем повествовательном кино. Снял такие фильмы, как «Рождение нации» (1915) и «Нетерпимость» (1916), а также сотни короткометражек. См.: Richard Shickel, D. W. Griffith, An American Life (Limelight, 1996). , Мурнау [65] Фридрих Вильгельм Мурнау (1888–1931, Германия) — режиссер картины «Носферату. Симфония ужаса» (1922) по мотивам романа Брэма Стокера «Дракула». Большинство ранних работ Мурнау не сохранилось. Не менее значительны и другие его фильмы, такие как «Последний человек» (1924) и «Восход солнца» (1927). См.: Lotte Eisner, Murnau (Изд. на франц. в 1964 г.; англ. пер. в 1973 г.). , Пудовкин [66] Всеволод Пудовкин (1893–1953, Россия) — крупнейший советский режиссер, наряду с Эйзенштейном («Потомок Чингисхана», 1928). Автор неустаревающих книг «Актер в фильме» и «Кинорежиссер и киноматериал». , Бунюэль [67] Луис Бунюэль (1900–1983, Испания) — вероятно, крупнейший испанский режиссер двадцатого века. Две первых его картины, «Андалузский пес» (1929) и «Золотой век» (1930), соавтором сценариев к которым выступил Сальвадор Дали, стали первыми и ключевыми работами сюрреалистического кино. и Куросава [68] Акира Куросава (1910–1998, Япония) — режиссер, оказавший ощутимое влияние на европейский и американский кинематограф. Среди его работ — «Расёмон» (1951), «Семь самураев» (1955) и «Ран» (1985). См. автобиографию Something Like an Autobiography (Vintage, 1983). . Все, что создали эти люди, отмечено печатью величия. Гриффита я всегда считал Шекспиром кинематографа. Есть отдельные важные для меня фильмы, например, «Отец-хозяин» братьев Тавиани и, конечно, «Страсти Жанны д'Арк» Дрейера. Тарковский снимал прекрасные фильмы, но он чересчур обласкан французскими интеллектуалами, к чему, подозреваю, и стремился. Есть еще то, что я называю, «кино как таковое»: кунг-фу, Фред Астер, порно. «Киношное», так сказать, кино. Какой-нибудь «Безумный Макс», где гонки на машинах, или «Бродвейская мелодия 1940-го» с Фредом Астером. Обожаю Астера — самая скучная физиономия и самые скучные диалоги в истории кинематографа, но фильмы прекрасные. Бастера Китона еще очень люблю. Таю при одной мысли о нем. Я его привожу в пример, когда говорю, что некоторые из лучших кинорежиссеров были атлетами. Китон воплощение атлета, настоящий акробат.