Георгий Зайченко - Джон Локк

Как же Локк оценивает эти ответы? Что касается первого, то он считает, что без предположения бога материя будет «вечно оставаться такой мертвой, бездеятельной глыбой» (6, т. I, стр. 604). Следовательно, материя не может породить ни движение, ни сознание. Отрицательный ответ он дает и на второй вопрос, так как считает, что механическое движение любого размера частиц материи в любых комбинациях может дать только толчок и ничего больше. Вслед за тем он отвергает гилозоизм. Особый интерес представляет рассмотрение отрицательного ответа на четвертый вопрос, так как причины, побудившие Локка к этому, дают представление о том, почему философ дает отрицательные ответы и на первых два вопроса. По поводу положения, что «мыслящее существо (имеется в виду бог. — Г. З. ) может быть также и материальным» (6, т. I, стр. 606), Локк замечает: «Пусть так: но отсюда также следует, что бог есть. Ведь если есть вечное, всеведущее, всемогущее существо, то очевидно, что есть бог, считаете ли вы это существо материальным или нет» (6, т. I, стр. 606). В связи со спинозовским положением Локк высказывается в том духе, что оно для него вполне приемлемо, поскольку совместимо с признанием бога. Но Локк совершенно справедливо считает, что спинозовская форма признания бога делает слишком призрачной версию о нем. Он отчетливо видит, что признание материи вечной, даже если она персонифицируется в боге, легко ведет к материализму как к атеизму. Атеизм был тем последним шагом, на который он не смел отважиться. Лишь один-единственный шаг отделял его от Спинозы. И это великолепно видели уже современники Локка. Тайны локковского материализма были припрятаны в руках самого всемогущего бога. «Представить себе, — писал он в „Опыте“, — что бог при желании может присоединить к материи способность мышления, по нашим понятиям, нисколько не труднее для нашего разумения, чем представить себе, что он может присоединить к материи другую субстанцию со способностью мышления» (6, т. I, стр. 528).

Лейбниц очень точно оценил материалистическую сердцевину положения Локка. В полемической работе «Новые опыты о человеческом разуме», направленной против «Опыта» Локка, он пишет: «Если считать материю способной к ощущению, то можно думать, что для нее не невозможно и произвести его» (24, стр. 384).

Тут открывалась дорога к деизму как прикрытию по существу материалистического положения. Характерно в этой связи одно из возражений Локка на критику Стиллингфлита: «Идея материи есть протяженная плотная субстанция; там, где есть такая субстанция, есть материя и сущность материи, какие бы другие качества, не содержащиеся в этой сущности, ни угодно было бы богу присоединить к ней. Например, бог создает протяженную плотную субстанцию… К определенным частям ее он присоединяет движение, но она все еще сохраняет сущность материи… Иным частям он придает чувство, самопроизвольное движение… Но стоит кому-либо осмелиться сделать еще один шаг дальше и утверждать, что наравне с чувством и самопроизвольным движением бог может присоединить к материи мысль, разум и волю, как тотчас же находятся люди, готовые ограничить силу всемогущего творца и сообщить нам, что он не в состоянии сделать это, потому что это разрушает сущность, „изменяет существенные свойства материи“. В подтверждение этого утверждения им нечего больше сказать, кроме того, что мысль и разум не включаются в сущность материи» (6, т. II, стр. 450–451). Сама логика аргументации Локка ведет к выводу, что в мыслящей материи мышление будет относиться к ее сущности.

Вильям Керолл, современник Локка и один из наиболее агрессивных его критиков, оценил спинозовскую тенденцию его материализма в далеких от джентльменской респектабельности терминах: «Этот атеистический лавочник [Спиноза] был первым, который возвел атеизм в систему , а м-р Локк был вторым с той лишь разницей, что последний копирует первого как главаря» (цит. по: 69, стр. 144). Конечно, Локк не был последователем Спинозы. Но сближение его со Спинозой оправдывалось тем, что в попытках материалистического объяснения качественной специфики мышления он был ближе к голландскому философу, чем к Гоббсу. Последний сводил, как отмечает В. В. Соколов, «к движению тел не только все процессы, совершающиеся во внешнем мире, но и все, что совершается в мире внутреннем, субъективном. Столь радикальный механицизм приводил к утрате самого понятия субъекта, человеческого сознания» (35, стр. 124).

Большое недовольство у Керолла вызывало то обстоятельство, что Локк по форме выступает как человек лояльный к учению церкви: «В действительности он утвердил спинозовскую гипотезу , а внушил некоторым читателям веру в то, что он утвердил истину прямо противоположную ей» (цит. по: 69, стр. 145). Противоречия в философии Локка при решении вопроса о возможности мышления материи факт бесспорный. Но достаточно присмотреться к тому, куда ведет Локк, что является лейтмотивом его рассуждений, чтобы понять определяющую роль материалистического устремления английского философа.

В связи с этим особого внимания заслуживает применение Локком категории «субстанция». Необходимо со всей силой подчеркнуть, что в тех случаях, когда рассматривается вопрос о природе души, мышления, он никогда не усматривает в понятии субстанции ключ к решению проблемы об отношении мышления (или души) к материи. И поэтому будет ошибкой считать выражение Локка «идея духовных субстанций» доказательством признания независимой от материи духовной субстанции. Вот что пишет Локк о субстанции по этому поводу: «Если мы соединим и свяжем с субстанцией, о которой не имеем определенной идеи, идеи мышления, хотения или силы вызывать или останавливать телесное движение, то мы получаем идею нематериального духа. Посредством же соединения идей сцепленных плотных частиц и силы быть приведенным в движение, связанной с субстанцией, о которой точно так же не имеем положительной идеи, мы получаем идею материи… Идея субстанции в обоих случаях одинаково неясна или совсем отсутствует, представляя собой лишь предполагаемое „неизвестно что“» (6, т. I, стр. 310). Ни идея нематериального духа, которая включает в себя идею неизвестной субстанции, ни идея духовных субстанций не дают решения вопроса о природе души, мышления.

Одно дело образовать идею нематериального духа или идею духовной субстанции, другое — ответить на вопрос, как относится мышление, душа к материи. Локк заявляет, что последний вопрос «находится за пределами нашего познания» (6, т. I, стр. 529); «бесспорно то, что в нас есть нечто мыслящее… хотя мы должны примириться с незнанием того, к какому роду относится это мыслящее» (6, т. I, стр. 530).