Александр Семенов - На взлёте

Получив приказ, майор Клещев построил полк. Вынесли знамя. Открыли митинг.

Командир полка сказал:

- Это, друзья мои, приказ Родины. Так поклянемся же с честью выполнить его.

И тут я стал сврхдетелем незабываемой минуты. Будто единой грудью вздохнул весь полк и слитно ответил :

- Клянемся!

Много позже мне неоднократно приходилось видеть и слышать нечто подобное в кино. Но там это выглядело гораздо бледнее, далеко не так, как в жизни. Не хватало той сталинградской искренности, той суровой простоты, с какой мы клялись в незабываемом 1942 году. Однако не будем слишком уж строги к актерам и режиссерам. Жизнь почти всегда ярче и богаче даже самого талантливого воспроизведения ее в искусстве.

Не совсем обычным был и финал митинга. Майор Клещев тут же поставил полку очередную боевую задачу и подал команду:

- По самолетам!

И вот уже один за другим уходят в воздух истребители. Надо прикрыть действия 150-го бомбардировочного полка, который наносит удар по крупному железнодорожному узлу в тылу противника. Я взлетаю последним в паре с Власовым и пристраиваюсь к замыкающей группе истребителей сопровождения. Отсюда хорошо виден монолитный строй пикировщиков, где за флагмана И. С. Полбин. Справа, слева и впереди бомбардировщиков идут "яки". Возглавляет их командир полка И. И. Клещев.

Пересекаем линию фронта. На земле - тучи пыли и дыма, частые вспышки артиллерийских выстрелов и фонтаны разрывов. Там наши наземные части сдерживают натиск фашистов.

Вдали показалась железнодорожная станция. Почти на каждом пути - длинный эшелон. Отличная цель!

- Приготовиться к пикированию! - командует по радио подполковник Полбин.

- Ястребы, внимательно смотреть за воздухом! - предупреждает майор Клещев.

Почти рядом с бомбардировщиками начинают вспыхивать дымные облачка: открыла огонь вражеская зенитная артиллерия. Разрывы снарядов все ближе и ближе, но строй "петляковых" по-прежнему монолитен и твердо выдерживает курс.

Наконец флагманская машина опустила нос, резко устремилась вниз. За ней последовали второй, третий, четвертый пикировщики. Бомбы точно накрыли цель. Внизу все окуталось дымом. В нескольких местах возникли пожары. А бомбардировщики продолжали пикировать. Их не в силах был остановить лихорадочный, но все слабеющий огонь немецких зениток.

- Слева подходят "мессершмитты", - послышался в наушниках спокойный голос Клещева. - Бабков, атакуйте!.. И справа - "худые", - добавил он после короткой паузы. - Избинский, преградите им путь...

Две группы наших истребителей ринулись в атаку одновременно. Мне не часто приходилось видеть такие яростные воздушные бои. "Яки" делали, кажется, все возможное и даже почти невозможное, чтобы не подпустить противника к "петляковым". А те наносили удар за ударом, довершая разгром вражеских эшелонов.

- Уходим домой. Спасибо, ястребы! - доносится по радио голос Полбина.

Мы перестраиваемся, постепенно выключаемся из боя и доводим "петляковых" до аэродрома. Вслед за ними садимся сами. В первом после нашей клятвы боевом вылете все действовали безукоризненно. Не нарушалась клятва и в последующем.

В ту пору 434-й истребительный полк, как правило, выполнял боевые задания совместно со 150-м бомбардировочным полком. Наносили удары по железнодорожным узлам, аэродромам, сосредоточениям войск противника. Боевое содружество в воздухе подкреплялось тесной дружбой на земле. Вместе мы радовались нашим удачам, вместе переживали невзгоды и потери, в трудную минуту всегда старались помочь друг другу.

Навсегда запомнился такой случай. Немецкие истребители сбили один наш бомбардировщик. Командир экипажа Герой Советского Союза старший лейтенант Ф. Т. Демченков и штурман капитан Н. Н. Пантелей выпрыгнули с парашютами на территорию, занятую врагом. Первоначально об их судьбе никто ничего не знал. И вдруг откуда-то поступило сообщение, что они перешли линию фронта и находятся у наших пехотинцев. Оба будто бы ранены, нуждаются в немедленной госпитализации. В нашем полку было два самолета По-2. Слетать на них за боевыми друзьями вызвались сразу несколько человек. Доложили командиру группы. После непродолжительного раздумья - задание было трудным, особенно посадка вблизи передовой, - он решил:

- Полетят Семенов и Власов.

Буквально через несколько минут мы - в воздухе. Ориентируясь по дорогам, прижимаясь к оврагам, вышли в указанный район. Выбрали на местности ровную площадку и благополучно сели. В штабе стрелковой части нашли капитана Пантелея. Обрадовались, что здоров, не ранен.

- А где же Демченков?

- В сорока километрах отсюда, за линией фронта. Он сломал ногу, и я спрятал его в подвале у одной колхозницы. Надо вывезти...

Положение осложнялось. Полет на По-2 за линию фронта, да еще днем - дело нешуточное. Повстречаются "мессершмитты" - попробуй уйди от них. Но оставлять в беде товарища нельзя. Пантелей старается подбодрить меня:

- Дорогу я знаю. Сплошной линии фронта здесь нет.

- Полетели!

Штурман немедленно забирается в мой самолет. Взлетев, мы сразу же юркнули в глубокий овраг, который вывел нас к полезащитной лесной полосе. Дальше пошли вдоль нее, почти впритирку с землей. Вскоре показалась деревня, где укрылся Демченков. Нет ли в ней немцев? Свернули в сторону, осмотрелись. На деревенской улице - ни машин, ни людей. Садимся на окраине, моторов не выключаем. К нам бегут женщины, дети. Улыбаются, несут какую-то снедь.

- Немцы есть?

- Сейчас нет. Недавно прошли две машины с солдатами...

Капитан Пантелей направляется за Демченковым. Мы с Власовым просим ребятишек понаблюдать за дорогами в деревню и, если появятся немцы, дать сигнал. Они мигом разбегаются в разные стороны.

Раненого ждать долго не пришлось. Пантелей привез его на лошади. Бережно усаживаем Демченкова в самолет и спешим на свой аэродром. Вслед нам машут руками женщины и дети.

Память накрепко сохранила это неторопливое помахивание рук, эти горькие слезы прощания. В них было все: и любовь, и боль, и надежда. Оглядываясь на все уменьшающиеся очертания деревеньки, мы чувствовали себя как бы провинившимися перед этими людьми. И вместе с тем еще больше обострялась ненависть к врагу, росло желание бить и бить его до полной победы.

Старший лейтенант Демченков и капитан Пантелей в дальнейшем так и действовали. Воевали они с прежней отвагой, но судьба была милостива к ним. После окончания Великой Отечественной войны оба уволились в запас в звании подполковника. А вот Николаю Власову, с которым я летал за ними и который вскоре удостоился высокого звания Героя Советского Союза, не довелось встретить радостный праздник Победы. Его самолет сбили вражеские зенитчики, и летчик попал в плен. В концлагере Николая расстреляли эсэсовцы.