Игорь Ефимов - Филип Рот

БАС.После окончания колледжа Роту, тогда молодому начинающему писателю, довелось вести классы литературного мастерства в Университете Чикаго. Впоследствии он возвращался к преподавательской деятельности не раз. Не думаю, что эта работа пошла ему на пользу. Постоянные размышления о литературе, необходимость разъяснять студентам загадки творчества должны были мешать процессу интуитивной переработки эмоционального опыта в прозаическую ткань. Слишком часто в своих произведениях Рот не описывает, а объясняет, не переживает происходящее, а анализирует его. Журналист и критик оттесняет художника, и это смешение жанров рождает у читателя растерянность, порой переходящую в откровенную скуку.

ТЕНОР.Нужно быть очень начитанным человеком, чтобы не утонуть в литературных аллюзиях, используемых Филипом Ротом. Он ждет от нас, чтобы, натыкаясь в тексте на имена Артура Диммсдейла, Милли Тил или Ганса Касторпа, мы мгновенно вспоминали, что первое взято из романа Натаниэля Готорна «Алая буква», второе — из романа Генри Джеймса «Крылья голубя», третье — из «Волшебной горы» Томаса Манна. Также постоянно упоминаются имена знаменитых в свое время актеров и политиков, певцов и художников, телеведущих и радиокомментаторов. Через двадцать лет все эти люди забудутся, и переиздания романов Рота будут нуждаться в таком же количестве разъясняющих сносок, как «Потерянный рай» Мильтона или «Приключения Гулливера».

БАС.Не забудьте также звезд спорта. Эти разгуливают по страницам книг Филипа Рота, неся над головами нетускнеющий ореол авторского обожания, из них можно было бы собрать олимпийскую сборную. И спортивные занятия самих героев расписаны подробнейшим образом. Уже в первом романе, «Прощай, Коламбус!», Нил Клугман то упражняется в бросках по баскетбольному кольцу, то устраивает долгие пробежки со своей подругой, то состязается с ней — кто дольше продержится под водой, то безжалостно обыгрывает в пинг-понг ее младшую сестренку, доводя девочку до слез.

ТЕНОР.Молодая британская писательница, Джейн Хобхауз, с которой у Филипа Рота был роман в начале 1970-х, тоже отмечала серьёзность, с которой он относился к атлетике. Обязательная вечерняя пробежка, упражнения с гантелями, умеренность в еде и выпивке, строгий спартанский образ жизни. Высокий, худощавый, широкоплечий, он, казалось, всегда таил в себе какую-то взведенную пружину, всегда был готов к прыжку, к атаке.

БАС.В своем романе «Фурии» (1993) Джейн Хобхауз вывела его под именем Джек и описала подробно, как он завлекал женщин в свои сети. «Если Джек решал очаровать вас, сопротивление было бесполезно. Увлекала не только быстрота его ума, но и игривость, делавшая беседу с ним похожей на матч в пинг-понг. Рассказывая о друзьях, знаменитых и не очень, он талантливо иммитировал их манеры, тонко подмечал слабости, мог быть безжалостным… Острота его воображения возбуждала меня, превращала общение с ним в волнующее и опасное приключение…»

ТЕНОР.Джек уже знаменит в американских литературных кругах, но одевается подчеркнуто скромно, не допускает никаких излишеств в убранстве своего жилища, сидит за пишущей машинкой до шести вечера, отключив телефон. Можно было подумать, что он намеренно исключал из своего быта все отвлекающие удовольствия, чтобы сам процесс писания, по контрасту, сделался для него главной радостью в жизни.

БАС.Но с самого начала героиня романа «Фурии» боится наскучить Джеку и предчувствует, что, порывая с возлюбленными, он останется равнодушным к страданиям, причиненным им. В какой-то момент она призналась Джеку, что только недавно перестала принимать литиум, прописанный ей против нервного расстройства. Этого оказалось достаточно: все изъявления любви Джека прекратились, телефон замолчал, при случайных встречах он демонстрировал лишь холодную вежливость. Обременять себя отношениями с психопаткой — кому это нужно?

ТЕНОР.Филипу Роту было сорок три года, когда в его жизнь вошла известная актриса Клэр Блум. Ей тоже было за сорок, за плечами у нее остался пылкий роман с Ричардом Бартоном, два супружества — с актером Родом Стайгером и с продюсером Хиллардом Элкинсом, а также десятки ролей, сыгранных на сцене и на экране. Ее мать и подрастающая дочь жили в Лондоне, но ей часто приходилось оставлять их и лететь в Америку, если оттуда приходило приглашение на интересную актерскую работу. Именно во время такого визита произошла случайная встреча на улице с Филипом Ротом, с которым они познакомились за десять лет до этого на Лонг-Айленде. Каждый спешил по своим делам (Рот — к психоаналитику, Клэр — на встречу со своим инструктором по йоге), однако приветствия, мимолетный поцелуй в щеку, краткий обмен новостями — все, видимо, оставило след в душе обоих.

БАС.И еще Рот подарил ей экземпляр романа «Моя мужская правда». А она потом прислала ему из Англии хвалебное письмо про эту книгу. Ей понравилась блистательная изобретательность литературных ходов, острота психологических характеристик. Конечно, от нее не ускользнула и ярость автора на супружеский плен, в котором он оказался, его страх перед утратой свободы и перед собственным эротическим влечением, отдававшим его во власть женщины. Тревожные сигналы были налицо, но она говорила себе, что с нею у Филипа Рота все будет по-другому.

ТЕНОР.Во время следующего визита в Нью-Йорк в отеле ее ждал букет цветов и приглашение на обед, подписанное «Филип». Им было легко и интересно друг с другом, мир театра, кино, английской литературы и драматургии был для обоих родным и волнующим. На четвертый вечер прозвучали признания в любви, скрепленные объятиями и поцелуями в постели. Клэр нужно было вернуться в Англию. Через океан полетели письма, полные нежных слов, затем последовали долгие разговоры по телефону. Как раз в это время драматург и режиссер Гарольд Пинтер предложил Клэр главную роль в сценической адаптации романа Генри Джеймса «Поворот винта», которую он собирался ставить на Бродвее. Какая удача! Теперь у нее будет повод снова оказаться в Америке. Предложение казалось судьбоносным.

БАС.Клэр прибыла в Америку, взяв с собой мать и дочь Анну. Рассчитывая на долгие гастроли, она сняла для них недешевую квартиру в Нью-Йорке, а свой дом в Лондоне сдала. Увы, постановка не имела успеха, и ее пришлось закрыть после десяти спектаклей. Уже не в первый раз в своей актерской судьбе Клэр оказывалась в состоянии невесомости: работа внезапно закончилась, новых предложений не поступало. Филип Рот пригласил ее пожить в его доме, но четко указал срок: три недели. Он также решительно дал ей понять, что ее родным не будет места в их отношениях. Шестнадцатилетняя дочь Анна явно отнеслась враждебно к новому мужчине в жизни матери, и сам он никак не пытался преодолеть ее отчужденность.