Ольга Ерёмина - Иван Ефремов

Два учёных мечтали о встрече друг с другом — и не смогли осуществить своё желание. Жиров был парализован. Иван Антонович договаривался с ним о визите, но мешали неожиданные сердечные приступы.

Николай Федосьевич был внимательным читателем всех новых произведений своего эпистолярного друга. В своём последнем письме, датированном декабрём 1968 года, он говорит, что с удовольствием, а в некоторых местах прямо-таки с наслаждением читает «Час Быка». В 1970 году учёного не стало.

Ныне в Москве под эгидой Российского общества по изучению проблем Атлантиды (РОИПА) и редакции альманаха «Атлантида: проблемы, поиски, гипотезы» создан музей Атлантиды имени Н. Ф. Жирова. Монография Николая Федосьевича, к созданию которой причастен Ефремов, считается непревзойдённым трудом по атлантологии.

1965 год, по тибетскому календарю год Белой змеи, начался тяжело — весь январь и март Иван Антонович и Тася проболели: возможно, это было расплатой за позднюю поездку в Крым. Продлив вторую группу инвалидности, с 20 марта Ефремов уехал в Малеевку, в Дом творчества писателей. Лето провёл в Москве. Сердце сдавало. В сентябре — традиционная поездка по Волге, затем хотелось вновь в Дом творчества — использовать улучшение состояния, чтобы написать наконец книгу: популярная палеонтология с происхождением человека и взглядом в будущее. В Москве сосредоточиться было крайне трудно: звонки, визитёры, письма, журналисты.

Ноябрь — тягучий, тёмный, на постельном режиме. Декабрь — в Малеевке.

С надеждой встречали Ефремовы Новый год. Иван Антонович следил, каким будет каждый наступающий год по восточным приметам. 1966-й — год Белой лошади — должен был быть куда как лучше предыдущего. Однако январь не обрадовал. Иван Антонович грустно отвечал на звонки друзей: «Болел и болею». Хлипкий пошёл народ…

От Аллана вести доходили редко: он работал в Камбодже.

В феврале — начале марта 1966 года в Москву приехала весёлая итальянская чета, словно сошедшая со страниц ефремовского романа: литературоведы-слависты Леоне Пачини-Савой и его жена Ида Бонетти. Иван Антонович переписывался с ними на русском языке, они доставали по книжным магазинам и присылали для него редкие журналы и книги, обсуждали новинки литературы. Радушный хозяин и тактичная, милая хозяйка очаровали итальянцев. Но на восторженные благодарственные письма ответ пришёл очень не скоро…

6 марта Иван Антонович отдыхал после обеда, когда в дверь позвонили. Пришли из домоуправления. Открыла Таисия Иосифовна. Ефремов услышал наглый мужской голос. Как они смеют хамить его Тасеньке?!

Иван Антонович резко вскочил с дивана — и сердце замерло. Дыхание прервалось. Воздух словно не хотел входить в лёгкие. На лицо навалилась огромная пуховая перина и медленно, медленно душила. Сознание оставалось ясным. Иван Антонович был готов к лёгкой смерти от сердечного приступа. Но это мучительное удавление. Она уже близко — черта Беспредельности. Из горла пошла кровь с водой.

Тася, шприц, укол. Недолгое забытьё.

Скорая, затем вторая. Врачи хотели тут же отправить Ивана Антоновича в больницу, но жена решительно не дала этого сделать и этим второй раз спасла жизнь мужа: в столь тяжёлом состоянии больного нельзя было перевозить.

Примчалась Мария Фёдоровна Лукьянова. Она рассказывала: «Уже два часа прошло после приступа. Иван Антонович в постели лежит, пытается улыбнуться, а у самого кровь из уголка рта тянется. Чудинов ходит из угла в угол. Иван Антонович ему говорит: «Ничего, Пётр Константинович, не беспокойтесь. Со мной ничего не будет. Я не позволю Орлову говорить над моим гробом речь». [269] Ахметов С. Ф. Указ. соч. С. 155.

Кардиологи констатировали: 6 марта Ефремов пережил острый приступ кардиальной астмы с отёком обоих лёгких. Выздоравливать придётся не меньше полугода. Если получится выздороветь…

16 марта в маленьком эстонском посёлке, в квартире, где на стенах висели репродукции картин Рериха, а книжные полки были уставлены редчайшими книгами, скромный бухгалтер Павел Фёдорович Беликов составлял письмо Ефремову. Святослав Николаевич Рерих посоветовал обратиться за помощью именно к нему. Важнейшей поддержкой больному стал чуткий, добрый отзыв рериховеда о «Лезвии бритвы». Возможно, первым, что написал Ефремов после приступа, был ответ Беликову, датированный 3 апреля.

10 апреля, когда состояние позволило, его перевезли в больницу Академии наук. По выражению Ивана Антоновича, Тася ходила туда как на службу — два раза в день. Выздоровление мужа шло медленно, сердечные приступы время от времени повторялись.

В 1992 году Таисия Иосифовна рассказывала: «Во время болезни Ивана Антоновича в 1966 году я каждый день приходила к нему в больницу Академии наук. Однажды мужа не оказалось в его одноместной палате; его неожиданно перевели из трёхместной палаты в одноместную. В другой раз также не оказалось в палате — сказали, что увезли делать кардиограмму, хотя обычно делали это на месте. И только после кончины Ивана Антоновича я узнала, что во время его отсутствия в палате ставили подслушивающее устройство. Ожидалось посещение мужа английским критиком-литературоведом Алланом Майерсом». [270] Чудинов П. К. Иван Ефремов. Из писем и записных книжек // Чудеса и приключения. 1992. № 7–8. С. 33–35.

Главной для Ефремова была мысль о любимой, не раз спасавшей его с края бездны. Что станет делать, оставшись одна, женщина, посвятившая ему всю жизнь без остатка, не имея высшего образования, с небольшим стажем работы? Горькие думы не покидали.

Май подарил надежду, а вместе с ней вернулись повседневные хлопоты. Стало ясно, что лечить надо не только самого Ефремова, но и Таисию Иосифовну, которой требовался отдых после пережитого шока. Санаторий — проверенное средство. Путёвки оставались только в «Узкое», цены в котором были воистину грабительскими. Однако пришлось взять две путёвки. На лето Тася с верным другом семьи — Марией Фёдоровной Лукьяновой сняли дачу в Лесном Городке, недалеко от Москвы, по Минскому шоссе (300 рублей за четыре месяца).

Вернулись и мысли о творчестве. Ефремов в письме Дмитревскому размышлял: «Книга по палеонтологии, которая только что стала обрисовываться в интересную вещь, должна быть отложена — не под силу управиться с нужной литературой, да и как таскать её за собой? [271] Книга о палеонтологии «Тайны прошлого в глубинах времён» была издана в 1968 году издательством «Знание». Объём — 64 страницы.

Поэтому возвращаюсь к фантастике и «Долгой Заре», если будут силы писать самому, а если не будут, то придётся обождать с ней и диктовать рассказы (не фантастику в точном смысле этого слова) Тасе. Вот видите, какое дело, дорогой друг.