Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

— Мальчишка.

— Так не дашь денег?

— Нет.

— Ну, так прощайте, генерал!

И они расходились.

Александр II объезжал Марсово поле и, шуточно сердясь, заметил Федору Федоровичу Трепову:

— Какой же ты градоначальник, Федор Федорович, если дождя унять не умеешь.

— Ваше величество, — нашелся генерал, — я только градоначальник, а не дожденачальник.

Когда дело касалось благотворительности или общеполезного предприятия, московский городской голова Николай Александрович Алексеев умел обуздывать даже свое громадное самолюбие. Ему нужны были 30 тысяч рублей на психиатрическую больницу.

— Я тебе, голова, их дам, только ты мне в ноги поклонись… — говорил Алексееву самодур-купчина, бывший приказчик отца Алексеева.

— Изволь: кланяюсь! — отвечал Алексеев и поклонился.

Александр III ловил удочкой рыбу. Улов заметно прибавлялся. Адъютант доложил государю о срочной депеше из Парижа. Император, не прерывая ловли, изволил заметить:

— Пока русский царь ловит рыбу, Европа может подождать.

Врач-терапевт профессор Захарьин был вызван к заболевшему Александру III в Ливадию. Войдя к нему, он увидел, что император пьет квас, который при его болезни был противопоказан. Профессор рассердился и спросил своего коронованного пациента:

— Кто это вам разрешил?

Александр улыбнулся и ответил:

— Его величество, батенька.

Александр III, беседуя с историком Василием Осиповичем Ключевским, спросил:

— А правда ли, что наша прабабушка родила наследника не от прадедушки?

— Государь, она сама пишет об этом в своих записках.

Царь перекрестился и воскликнул:

— Слава богу, в нас есть русская кровь!

— Но, государь, — продолжал Ключевский, — портрет вашего прапрадедушки абсолютно схож с вашим венценосным прадедушкой.

Александр III снова перекрестился и воскликнул:

— Слава богу, мы законные!

Австрийский посол, завтракая с императором Александром III, имел намерение несколько припугнуть Россию, сообщив о готовности Австрии придвинуть к русским границам (спорным, по мнению Австро-Венгерской монархии) несколько воинских корпусов. Александр III взял со стола ложку и вилку, скрутил их в жгут, положил его рядом с тарелкой посла и ответил:

— Вот что я сделаю с вашими корпусами.

Александра III все боялись как огня. Однажды как-то чрезмерно честолюбивый министр угрожал отставкой самодержцу. В ответ на эти угрозы царь взял его за шиворот и, тряся, как щенка, заметил:

— Придержите-ка ваш язык! Когда я захочу вас выбросить, вы услышите от меня об этом в очень определенных выражениях.

В последние годы писатель Иван Александрович Гончаров почти не показывался в обществе. Не поощрял он и таланты. Однажды он отказался прочесть рукопись начинающего поэта. Мол, плохо вижу.

— Ну так выслушайте, пожалуйста, Иван Александрович, — приставали к нему.

— Ох, и слышу плохо! — воскликнул писатель.

Однажды вечером к Антону Павловичу Чехову зашел друг и застал писателя ходящим из угла в угол по кабинету. Лицо у того было бледное, осунувшееся.

— Что с тобой?

— Живот болит. Завязал шарфом — не помогает, надо радикально лечиться. — И позвал служившего у него мальчика купить касторки в капсулах.

Мальчик живо принес ее. Чехов развернул коробку и со смехом показал другу две огромные капсулы.

— Каково! За кого они меня приняли? — Он взял перо и крупными буквами написал на коробке: «Я не лошадь».

Мальчик снова отправился в аптеку и на этот раз принес шесть небольших капсул в коробочке, а аптека получила желанный автограф.

Духовенство одного столичного собора отказалось служить панихиду по Лермонтову, заказанную литераторами по случаю пятидесятилетия со дня смерти поэта, мотивируя отказ тем, что Лермонтов умер не своей смертью. Тогда обратились к митрополиту Исидору. Выслушав просьбу, он ответил:

— Разрешаю, не ради умерших, а ради живых, по вере их! Умерших Бог рассудит!

Николай II говорил:

— Нынешний порядок терпим быть не может. Но его изменение чревато великими потрясениями.

Узнав о расстреле демонстрации 9 января, Николай II сказал:

— У меня более чем предчувствие, что я обречен.

Один губернатор забыл поздравить Николая II с именинами и, спохватившись, дал телеграмму: «Вторую неделю пьем за здоровье вашего императорского величества».

Николай телеграфировал: «Пора бы и перестать».

В 1910 году Николай II поддержал создание военно-воздушного флота России. Первыми военными авиаторами стали тринадцать летчиков, из них десять были казаками.

Как-то Николай II решил подшутить над генералом Драгомировым:

— Михаил Иванович, отчего нос у вас подозрительно красный?

При всей свите Драгомиров гордо ответил:

— А это потому, ваше величество, что на старости лет мне от всяких глупых щенков приходится получать щелчки по носу…

Николай II говорил:

— Лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы.

14 июля 1897 года воскресенье в России было объявлено официальным выходным днем. Сутки отдыха были дарованы манифестом царя Николая II.

Николай II совершал инспекционную поездку на фронт. Во время осмотра передовых позиций начался обстрел, и у ног царя упала граната. Все бросились врассыпную, а один солдат не растерялся, схватил гранату и отбросил ее. Николай спрашивает:

— Как твоя фамилия?

— Никифоров, ваше величество.

— Звание?

— Рядовой.

— Откуда?

— Пскопские мы.

Николай зовет генерала князя Голицына:

— Князь, псковский помещик полковник Никифоров просит руки вашей дочери!

— Ваше величество! Но как можно? Какой-то помещик…

— Князь, генерал Никифоров просит руки вашей дочери.

— Ваше величество, какой-то генерал…

— Мой друг, маршал Никифоров просит руки вашей дочери.

Никифоров говорит:

— Государь, да пошли этого князя в жопу, мы что с тобой, маршалу бабы не найдем?

Александр Куприн, проживая в своем доме в Балаклаве, как-то раз после буйного веселья написал государю императору краткую телеграмму: «Объявляю Балаклаву вольным городом! Куприн». Николай II, ознакомившись с сообщением, ответил: «Генерал-губернатору Ялты господину Думбадзе. Лично проследите, чтобы господин Куприн не только пил, но и закусывал».