Елена Кочемировская - 50 знаменитых больных

К моменту завершения «Капричос» Гойе исполнилось пятьдесят два года. За плечами его был большой жизненный и творческий путь. 1799 год оказался триумфальным для Гойи — официально признанного живописца. В этом году он был назначен первым художником короля — наивысшая честь для испанского художника. У Гойи начался один из наиболее блестящих периодов карьеры — его физическое состояние улучшилось, он вновь начал писать портреты высокопоставленных персон.

Во многом успехи Гойи объяснялись тем, что еще в 1791 году Гойя познакомился с герцогиней Альба, которая позже стала его возлюбленной и покровительницей. В тринадцать лет она вышла замуж, а к двадцати вся Испания следила за ее любовными приключениями. «Каждый волосок на голове герцогини Альбы вызывает желание, — писал французский путешественник. — Когда она идет по улице, все высовываются из окон и даже дети бросают свои игры, чтобы посмотреть на нее».

После того как летом 1795 года она посетила его мастерскую, художник потрясенно признался одному из друзей: «Теперь наконец я знаю, что значит жить!» Муж герцогини в 1796 году отошел в мир иной, и, соблюдая официальный траур, герцогиня на год уехала в свой замок в Санлукаре, причем сопровождать безутешную вдову отправился Гойя.

Чем объяснялась любовь герцогини к глухому, склонному к депрессиям немолодому придворному художнику, сказать сложно. Может быть, это было лишь эксцентричным желанием лишний раз испробовать свои чары или же причиной страсти стало восхищение талантом Гойи? Ответа на этот вопрос нет, но, как бы то ни было, герцогиня обессмертила себя, став персонажем картин великого художника. Благодаря Гойе ее имя вышло в легенды. И вряд ли какие-то доводы убедят сегодня, что моделью для знаменитых картин «Одетая маха» и «Обнаженная маха» явилась не герцогиня Альба, а фаворитка тогдашнего премьер-министра.

Роман Гойи с герцогиней Альба длился семь лет, до самой ее смерти, и во многих женских персонажах «Капричос» присутствует ее характер. «Ложная мечта и непостоянство» — слова, написанные художником под одним из неопубликованных офортов, звучат печальной эпитафией их любви и его возлюбленной.

Герцогиня скоропостижно скончалась в 1802 г., однако Альба осталась запечатлена совершенно обнаженной на сотнях рисунков, сделанных художником. Она позволила Гойе сохранить их, но на одном написала: «Хранить такое — просто безумие. Впрочем, каждому свое».

Эта живопись вызвала крайнее раздражение и гнев Сант-Оффицио (святой инквизиции). Некоторые наиболее ревностные церковники объявляли Гойю чуть ли не дьяволом, который смеет не просто изобразить такое, но и вдохнуть пылкую жизнь в свои полотна, сделать обнаженных женщин таинственно притягательными. Обвинения со стороны инквизиции и необходимость опровергать их очень тяжело подействовали на художника.

В 1808 г. Испания была оккупирована Наполеоном. Гойя стал свидетелем восстания против наполеоновских войск в Мадриде и последовавших репрессий. После того как Испания была освобождена, он запечатлел эти события в двух знаменитых полотнах: «Восстание на

Пуэрто дель Соль 2 мая 1808 года» и «Расстрел мадридских повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года». В это же время Гойя начал серию из 87 офортов «Бедствия войны». Когда Фердинанд VII вернулся на испанский трон, Гойя все еще оставался придворным художником.

Его вызывающе натуралистические портреты Фердинанда обнаруживают презрение к новому королю. Уединившись на вилле, Гойя работал над картинами, продолжал делать офорты для серии «Бедствия войны» и начал серию офортов «Тавромахия», изображающих историю боя быков в Испании. В это же время Гойя расписал стены своего дома изображениями кошмаров, писал портреты своего внука Мариано и начал последнюю, самую горькую серию офортов «Диспаратес».

С годами живопись Гойи становится все мрачнее — иногда зловещие фигуры на полотнах едва выступают из тьмы. Художник обращается к инфернальной теме: «Созывают ведьм», «Шабаш ведьм. Большой козел» (как известно, дьявол на шабаше часто является своим приспешникам в виде огромного черного козла) и др.

Самый знаменитый офорт Гойи — «Сон разума рождает чудовищ». Целые серии посвящены аутодафе и ужасам войны. Последние работы сделаны под впечатлением вторжения Наполеона в Испанию. Он воспринимал войну с нравственной позиции, считая, что никакие политические идеалы не могут оправдать кровь и невинные жертвы.

В 1812 году умирает его жена. Сын Хавьер женится и начинает жить отдельно. Гойя остается «совсем один» — в полной тишине. В том же году художник создал гравюру «Руки», на которой представлено 20 кистей рук, каждая из которых изображает ту или иную фигуру, в зависимости от положения пальцев — на одной они сжаты в кулак, на другой четыре пальца вытянуты, а один прижат к ладони, на третьей — пальцы растопырены и так далее.

До последнего времени предполагалось, что, создавая гравюру, художник преследовал чисто дидактическую цель — продемонстрировать анатомию руки, представить различные ее варианты. Однако более тщательное изучение произведения, сопоставление его с другими фактами, дает основания утверждать, что речь идет об азбуке для глухонемых.

В письме своему другу Сапатеру Гойя сообщает о том, что «начинает учиться общению с окружающими с помощью рук». Неудивительно поэтому, что художник доступными ему средствами пытался помочь себе и своим собратьям по несчастью.

В 1814 году Гойя вновь удостаивается звания придворного живописца. Однако разочарованный и больной художник отходит от светской жизни и общества и поселяется в собственном доме, построенном в 1800 г. за пределами Мадрида. Соседи прозвали это строение «Кинта дель Сордо» — «Дом Глухого».

Гойя все больше и больше замыкается в себе, неделями не выходя из дома. Стены своего жилища он изнутри расписывает мрачными фресками, так называемыми «Черными полотнами» (позже они были перенесены в музей Прадо) — например «Сатурн, пожирающий детей». Все они — плод видений и галлюцинаций художника. И все же судьба улыбнулась ему еще раз.

Гойя познакомился с Леокадией Вейс, которая изменяет с ним, 68-летним художником, своему мужу. Вскоре супруг разводится с ней, уличив в «непорядочном поведении и супружеской неверности». В 1814 г. у Леокадии родилась девочка, которую назвали Розаритой. Престарелый отец души не чает в дочурке.

В 1824 г. 78-летний мастер, не желая мириться с политикой Фердинанда, отправился в добровольное изгнание во Францию и вместе с Леокадией и Розаритой навсегда покинул Испанию. Он присоединился к другим испанским интеллектуалам, которые бежали в Бордо, освоил технику литографии и сделал серию, посвященную бою быков, «Бордоские быки».