Андрей Орлов - Осень 93-го. Черные стены Белого дома

ВОСПОМИНАНИЯ: «Я тогда был в подавленном состоянии. У меня возникло ощущение, что все, чем я до сих пор занимался, что делал и к чему стремился, потеряло всякий смысл. Работая в органах, я всегда исходил из того, что результаты моего труда должны быть полезны стране. Как бы это ни банально звучало! Занимаясь защитой госсекретов, выработкой мер противодействия иностранным спецслужбам, поиском способов выявления разведывательной деятельности противника, я всегда стремился выйти на практический результат. Иногда это получалось. И от этого я испытывал большое удовлетворение. А осенью девяносто третьего, когда страна находилась на грани гражданской войны, все мои попытки хоть как-то повлиять на происходящее были тщетны…» ( Из воспоминаний А.П. Орлова.)

Будто вспомнив что-то, Орлов набрал по «кремлевке» номер телефона Степашина. Как ни странно, его быстро соединили.

— Сергей Вадимович, какие наши действия? Может, я могу чем-нибудь…

Степашин не дал ему договорить:

— Андрей, ты же видишь! Ничего не надо делать! Скоро все закончится. — Голос у Степашина был более уверенный, чем ночью, когда пришло сообщение о том, что сторонники Белого дома штурмуют телецентр в Останкино. Тогда Степашин казался растерянным и подавленным. Впрочем, наверное, в той ситуации нельзя было не растеряться. В Москве шел настоящий бой: штурмующие применяли автоматическое оружие и гранатомет, таранили грузовиком двери телецентра, обороняющиеся тоже отвечали огнем, а прибывшие бэтээры поливали из пулеметов прилегающее к телецентру пространство. Крики раненых, лужи крови, трупы у тротуаров! Зная о происходящем, нелегко было сохранить самообладание.

— Так что мне делать?

— Отслеживай обстановку, — услышал Орлов знакомую фразу. — Только понапрасну под пули не лезь!

— Ясно, буду докладывать.

— Давай. Ну, и помогай Филатову.

— Пока, по-моему, ему моя помощь не требуется.

Разговор со Степашиным не пролил ясность на то, как теперь ему, Орлову, надо действовать. Сидеть в кабинете он не мог, ехать домой тоже. Андрей вышел в коридор. Казалось, что здание вымерло. Никого в коридорах, пустые холлы — ни посетителей, ни курильщиков. В воздухе продолжал висеть вопрос: «Кто кого?» И разрешиться он должен был в ближайшие часы.

Орлов довольно легко преодолел несколько кордонов милиции в районе Дорогомиловки. Впрочем, кордоны были чисто условными, так как любой человек мог пройти в сторону набережной Москвы-реки или через дворы выйти к Кутузовскому проспекту. Андрей специально выбрал этот маршрут, так как знал, что на Новом Арбате уже стало опасно, поскольку с верхних этажей зданий время от времени стреляли снайперы. Вообще в эти утренние часы в районе Белого дома стрельба слышалась отовсюду. После ночного кровавого побоища у телецентра в Останкино и отдельных стычек в разных местах центра столицы, после митингов сторонников президентской власти на Красной площади и у здания Моссовета на Тверской, где звучали призывы покончить с самозваным «президентом» и не желающим сдаваться парламентом.

На другой стороне Москвы-реки слышался гул моторов бэтээров, которые буквально окружили Дом Советов, поливая все пространство перед ним пулеметным огнем. Явственно чувствовался запах гари, появлялись клубы черного дыма, как будто кто-то жег автомобильные покрышки. Рядом с пандусом у мэрии горел городской автобус, еще ближе к мосту пламя охватило поливальную машину и троллейбус, стоящий поперек проезжей части. Все это Орлов отчетливо видел, пробираясь вдоль стен жилого дома на набережной Тараса Шевченко. Он был далеко не один — сотни людей также, как и он, стремились пройти к Новоарбатскому мосту. У тротуаров стояли военные грузовики с крытым верхом, автобусы и бэтээры. Рядом с ними — солдаты внутренних войск, омоновцы и еще какие-то военные, по-видимому, выведенные на передовой рубеж для ведения боевых действий.

Не доходя до моста, Орлов повернул влево, услышав выстрелы, быстро перебежал дорогу и прижался к парапету. Здесь тоже было довольно много людей. По их внешнему виду можно было понять, что это случайные прохожие или жители близлежащих домов, словом — зеваки.

«Что привело их сюда? Желание испытать острые ощущения или маниакальное стремление увидеть позор проигравших, простое любопытство или расчет на то, что можно будет чем-то поживиться?» — думал Орлов, глядя на окружавших его людей.

Тем временем со стороны Кутузовского проспекта стал все более отчетливо доноситься скрежет гусениц. По освобожденной от транспорта магистрали в сторону Новоарбатского моста двигалась колонна танков в камуфляжной расцветке. Люки их были задраены. Танки шли на приличной скорости, обдавая выхлопными газами людей, стоящих на тротуарах и плавно раскачиваясь на неровностях дороги.

Орлов стоял у гранитного парапета и не верил своим глазам: все пространство вокруг было запружено пестрой толпой. Юноши и девушки в джинсах и разноцветных ветровках, крепкие парни в черных куртках и камуфляже, солидные дядечки в плащах, женщины в цветастых платьях и брючных костюмах, мамаши с детьми, и, конечно же, мальчишки, снующие в толпе, — вся эта масса с интересом наблюдала за разворачивающимися событиями.

Оцепление, состоящее из вооруженных автоматами солдат в темной униформе, бронежилетах и в касках, расступилось, пропуская танки на мост. Четыре броневых гиганта, сильно газуя, выстроились в ряд на самой середине моста, два других — остались за оцеплением, по-видимому, в качестве резерва. Следом показались еще танки, которые на быстром ходу повернули в сторону набережной с левой стороны моста. Туда же направились и несколько боевых машин пехоты с расчехленными крупнокалиберными пулеметами. Зеваки только успевали разбегаться в разные стороны, а некоторые ломанулись к Москве-реке, наверное, занимать места в первых рядах разворачивающейся драмы. Несмотря на непрекращающийся треск выстрелов, доносящихся со стороны Белого дома, никто даже не пытался прятаться за деревьями или припаркованными у тротуаров машинами и автобусами.

ВОСПОМИНАНИЯ: «В 6.45 началась стрельба. Я тогда как раз на часы посмотрел. Мы стояли тогда с Виктором Илюхиным [33] Илюхин Виктор Иванович (1949–2011) — сопредседатель Фронта национального спасения в 1993 году, в прошлом — руководящий работник Генеральной прокуратуры, возбудивший уголовное дело против Президента СССР М.С. Горбачева по статье «Измена Родине». . Я увидел, что бэтээры пошли с этой стороны и по Девятинскому переулку. То есть они огибали здание. Я посмотрел и говорю:

— Смотри, Витя, они окружают.