Шапи Казиев - Имам Шамиль

В своих молитвах Шамиль благодарил Аллаха за дарованное ему счастье, просил о милости к своему народу и милосердии в Судный день.

Обосновавшись в Медине, Шамиль определил младшего сына в медресе при мечети, а дочь Нажабат выдал замуж за Дауда — сына Магомед-Амина.

Но вскоре на Шамиля обрушилось новое горе. 13 мая скончалась их единственная с Шуайнат дочь Сапият, которой было всего 16 лет. Она заболела еще в Мекке, сильно простудившись. Ее похоронили на кладбище Джаннат аль-Бакия, находившемся неподалеку от Мечети Пророка. Там были упокоены жена Мухаммеда, члены его семьи и еще более 10 тысяч сподвижников Пророка.

Через несколько месяцев скончалась и дочь Шамиля Патимат.

С тех пор глубокая печаль уже не покидала сердце имама. Слабело и его здоровье. Порой он даже не мог встать и вынужден был молиться лежа.

Жены умоляли Шамиля переселиться в Стамбул, где климат был более мягким. Но Шамиль молил Аллаха о другом: «О владыка, о мой господин, если мое намерение, мои старания, усилия и мое сражение за веру перед тобой чисты и находят одобрение у твоего посланца, то не удаляй меня от соседства с твоим Пророком, дай мне умереть в храме твоего любимца, покажи мне его лицо, награди меня его любовью, воскреси меня среди постоянно находящихся при нем и не лишай меня его заступничества».

Богуславский, поддерживавший с Шамилем переписку, теперь писал начальству: «Шамиль, уехавший в отпуск с положительными намерениями вернуться опять в Россию, переменил свои мысли и не думает более возвратиться. Этому может быть единственная причина — материальная для него невозможность предпринять обратное путешествие, долгое и трудное, которое ему уже не по силам».

В августе 1870 года сыновья Шамиля получили письмо, в котором отец сообщал о кончине их сестер и о том, что он болен и желал бы увидеть перед смертью детей своих. Братья тут же обратились к военному министру Милютину с просьбой отпустить их на свидание с больным отцом. Министр отнесся к просьбе сочувственно и ходатайствовал перед императором об удовлетворении просьбы детей Шамиля.

Император согласился, но с условием, что в Аравию, в 6-месячный отпуск, поедет лишь Гази-Магомед, а Магомед-Шапи, как состоящий на военной службе, останется в России. Но бюрократические проволочки привели к тому, что Гази-Магомед потерял драгоценное время и смог выехать лишь 23 декабря, оставив в Киеве свою вторую жену Хабибат, на которой женился еще в Калуге, и маленькую дочь.

Путь его лежал через Стамбул, и весть о прибытии наследника имама взбудоражила кавказских мухаджиров. Многие полагали, что Гази-Магомед сделается их новым вождем. Турецкие власти тоже старались вовлечь Гази-Магомеда в орбиту своих интересов.

Обеспокоенный слухами российский посланник в Константинополе генерал-адъютант граф Н. Игнатьев установил за Гази-Магомедом тайный надзор. Однако получаемые сведения свидетельствовали, что Гази-Магомед «вел себя с присущим тактом и осторожностью» и мечтал лишь о том, чтобы успеть увидеть отца живым.

Богуславского в Стамбуле уже не было. 1 сентября 1870 года он вернулся в Россию и занимался переговорами по демаркации границ с Китаем.

Среди множества орденов Богуславского были турецкие ордена Меджидие 2-й и 3-й степени, персидский Льва и Солнца со звездой и испанский орден Изабеллы Католической — большой командорский крест.

В 1871 году Богуславский закончил перевод на русский язык Корана. Это был первый перевод с арабского оригинала. Перевод Корана, выполненный П. Постниковым с французского перевода, был издан еще в 1716 году по приказу Петра I. Другие переводы также делались с французского и английского переводов. Перевод Богуславского был издан лишь через сто с лишним лет, хотя не уступал по качеству переводу, также с оригинала, Г. Саблукова, который был издан в 1878 году.

Умер Богуславский в 1893 году в чине генерал-лейтенанта.

Гази-Магомед отправился из Стамбула в Джидду первым же пароходом. С ним ехало множество паломников, так как начинался очередной хадж. Путь оттуда в Медину оказался прегражденным кочевниками-бедуинами, и Гази-Магомед сначала отправился в Мекку, чтобы совершить паломничество и испросить у Всевышнего милости к его больному отцу. Совершив священный обряд, Гази-Магомед поспешил в Медину.

Жизненные силы Шамиля были исчерпаны.

Предание гласит, что когда он в последний раз молился у могилы Мухаммеда, Шамилю открылись тайны бытия и явился духовный облик Пророка, и «говорил с ним Пророк ясной речью… И позволил поцеловать свою руку…».

Шамиль вернулся домой в необыкновенном волнении и с трепетом в сердце поведал женам о случившемся. Вслед за этим Шамиль погрузился в светлую безмятежность и устремился душой к владыке всего сотворенного. Как будто ему открылся тот светлый мост, по которому он мечтал повести свой народ к божественной истине. И над которым витал белый орел, некогда спасший Шамиля в Гимрах.

4 февраля 1871 года (10-й день зул-хиджжа 1287 года хиджры), в день праздника жертвоприношения, Шамиль завершил свой земной путь и переселился к чистоте милосердия Всевышнего.

Умершего принесли к могиле Мухаммеда, чтобы совершить прощальные молитвы. И тогда вокруг появилось чудесное благоухание, которое, по преданиям, сопровождает обретение рая избранными душами.

Как писал очевидец, собравшиеся для молитвы на его похоронах жители Медины из ученых и суфиев плакали и говорили: «О султан ислама! О венец сражающихся за веру и защитник религии, смерть твоя — великое бедствие».

Тот же очевидец сообщил, что множество народу, собравшегося у могилы Шамиля, стало свидетелем того, как заговорили его останки: «О могила моя, будь светом для души моей и райским садом для моего спокойствия».

Шамиля похоронили на кладбище аль-Бакия неподалеку от могилы дочери Пророка Фатимы, за мавзолеем Аббасидов.

В том же 1871 году Александр II посетил Кавказ. В Гунибе он по достоинству оценил величие завершившейся здесь борьбы. Отсюда он направил благодарственный рескрипт Барятинскому и велел узнать, не нуждается ли в чем-либо осиротевшее семейство Шамиля. Вспомнил он и свое приключение в Чечне, когда куринцы спасли ему жизнь. В память о том событии Александр велел навечно включить себя в списки 1-й роты 79-го пехотного Куринского полка, роты Его Высочества.

Гази-Магомед так и не успел попрощаться с отцом. «Истинно, мы от Аллаха и к нему возвращаемся»,— утешал он семью, хотя и сам нуждался в утешении.

Совершив все необходимые обряды над могилами своего отца и сестер, он некоторое время оставался в Медине. Затем Гази-Магомед перевез семью в город Таиф, неподалеку от Мекки. Отпуск его подходил к концу, но вдовы Шамиля умоляли его не оставлять их одних в чужой стране. Однако нравственная необходимость сдержать данное слово заставила Гази-Магомеда вернуться. К тому же у семьи почти не осталось денег. Гази-Магомед нашел их с помощью Игнатьева и отослал в Таиф с верным человеком.