Марек Эдельман - Бог спит. Последние беседы с Витольдом Бересем и Кшиштофом Бурнетко

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли.

Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня.

И творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди мои.

Идет ли тут речь только об отношении к Господу? Или также об иерархии целей и ценностей в земной жизни? Понятно же, что, если верующий человек, вместо того чтобы служить Богу, предпочитает, например, добиваться финансового успеха, он нарушает вышеупомянутые правила. Ну а если эти правила нарушает человек неверующий?

Есть и более серьезная проблема: в жизни как верующих, так и неверующих порой возникают экстремальные ситуации, когда люди отрекаются от Бога ради собственного спасения или спасения своих близких. Не говоря уже о таких запредельных ситуациях, когда мы действительно не видим Бога. Нарушаем ли мы в таких случаях эту заповедь?

В гетто вера в Бога иногда приводила к тому, что верующие погибали первыми — например, ортодоксальные евреи из Агуды… [10] Агуда — международная ультраортодоксальная еврейская организация (основана в 1912 г.).

Весной 1942 года в Варшавское гетто, куда прибывали эшелоны, привозившие людей из ликвидируемых в других местах гетто, попали ортодоксальные евреи из Восточной Польши. Это была практически единственная группа, демонстративно славившая Бога. Спустя годы многие историки Холокоста будут анализировать связь поведения человека с его религиозностью.

— В отличие от большинства еврейских детей, вы воспитывались в нерелигиозной семье. Как у вас дома относились к еврейским традициям: вере, религиозным праздникам, обрядам? К примеру: соблюдали кошерность пищи?

— Господи, что им от меня нужно, ведь я был ребенком! Мне было лет восемь, девять. Во время еврейских праздников, когда все отправлялись куда-то веселиться, мы с мамой ходили в оперу. Вот и все. Так было, когда я был маленьким мальчиком. В моей биографии это, правда, несущественная страница. Про все, что было до войны, я вам давно рассказал, а вы цепляетесь как банный лист: скажи, ты чихнул налево или направо? Повторяю: все, что было до войны, стерлось. Поймите это.

— А когда евреев уже загнали в гетто — верующие, глубоко религиозные люди соблюдали традиционные ритуалы? Молились? Как они себя вели?

— У меня с ними не было никаких контактов.

— Но вы хотя бы должны были это видеть. Ведь непосредственно перед большой акцией по уничтожению гетто вы участвовали в совещании представителей политических партий, на котором присутствовал также представитель Агуды — партии религиозных евреев.

— Он тогда говорил: Бог так хочет, Бог нас спасет… Но с Агудой в гетто не очень-то считались. Глава юденрата, Адам Черняков [11] Адам Черняков (1880–1942) — инженер, в 1930-е гг. — сенатор Польши, в 1939–1942 гг. возглавлял юденрат Варшавского гетто. Узнав о том, что нацисты планируют массовую депортацию евреев в лагерь уничтожения Треблинка, покончил жизнь самоубийством. Юденраты — административные органы самоуправления, действовавшие в каждом еврейском гетто на оккупированных территориях. , подобрал себе несколько сотрудников из этой партии, но сама организация не относилась к числу тех, которые что-либо решали. Один из этих людей был владельцем похоронного предприятия, у другого имелась еще какая-то, тоже полезная фирма, то есть они были нужны общине. Но помимо этого никакой роли в общественной жизни не играли. Деньги какие-то они получали, но ни в движении сопротивления, ни в культурной жизни участия не принимали. В гетто, например, по вечерам — конечно, если было тепло — почти в каждом дворе проходили разные культурные мероприятия, спектакли, сольные концерты. Ворота были заперты, выходить запрещалось — комендантский час, но, пока еще было светло, писатели читали свои произведения, дети пели, актеры устраивали спектакли. Будто бы нормальная жизнь в нормальном городе…

Но организовывали все это не религиозные евреи, а просвещенная общественность. Это делали мы: Бунд, левые и так далее.

Разумеется, религиозные евреи со своими бородами и пейсами выделялись, так что немцы хватали их, ставили на бочки, брили принародно, часто все это фотографируя. Вскоре таких стало намного меньше — никто не хотел из-за бороды навлечь на себя беду.

Да, я помню этих «мертвых хасидов». Ди тойте хасидим. Последователи ребе Нахмана из Брацлава [12] Раввин Нахман из Брацлава (1772–1810) — основатель брацлавского хасидизма, для своих последователей навсегда оставшийся единственным «истинным цадиком» (отсюда их прозвище — «мертвые хасиды»). , которые после его смерти так и не признали никого своим главой.

Они жили на Дзельной, 40. Приехали с Украины, молились, прекрасно пели, танцевали, но со временем их становилось все меньше. Сначала они сбрили бороды, потом сняли эти свои лапсердаки, а потом все бросили и растворились где-то в гетто.

— Верующие евреи придерживались мнения: «Бог так хочет» или все-таки по мере приобретения в гетто все более страшного опыта начинали терять веру и говорить: «Бога нет», раз он допускает такие ужасы и уничтожение людей?

— Какое там… Они говорили: «Бог так хочет», но кто так думал? Все ненавидели этого Бога, который позволяет убивать людей. Немцы ведь начали убивать сразу. Сразу поставили этого еврея на бочку. Ну что вы зациклились на этой религии…

— Но человек, если ему плохо… По крайней мере некоторые тогда ищут Бога. Ждут от Него помощи, спасения.

— Не знаю. Я не из таких. Никто из моих друзей и знакомых, никто из моего окружения не искал Бога — все только ненавидели Гитлера. Что это за Бог? Где он? Его не существует. Если Бог велит убивать людей, значит, Бога нет. Кто о нем думал? Ты знал: если стреляют, надо убегать, чтобы в тебя не попали. При чем тут Бог?

Впрочем, обыкновенные люди часто даже не знали, как себя вести, когда стреляют. Не понимали, что иногда от пули можно уклониться. Так что толпа, которую гнали на Умшлагплац [13] Умшлагплац (нем.) — перевалочный пункт в гетто, обычно площадь или другое открытое место, где решалось, кого отправить на смерть, а кто еще годен для работы. В Варшаве для упрощения депортации была проведена специальная железнодорожная ветка, соединявшая Умшлагплац с основной железной дорогой. , хоть в нее и стреляли, шла дальше… Кто-то падал, другие его обходили… Проблема Бога вообще не важна. При гитлеровском бандитизме ее не существовало. Важно было одно: выжить.