Федор Раззаков - Владислав Третьяк. Легенда №20

Перед Олимпиадой сборная СССР провела три товарищеские игры на выезде — в ФРГ (в Гармиш-Партенкирхене и Крефельде) и США (в Нью-Йорке) против сборных этих стран. В первой игре против сборной ФРГ у нас в воротах стоял Третьяк и пропустил четыре шайбы (три во втором периоде). Наши тогда победили со счетом 7:4. Во второй игре в наши ворота встал Мышкин, который уже в первом периоде пропустил две шайбы. Но затем стоял «насухо». Итог — 4:2 в нашу пользу. Короче, не самый блестящий результат показала наша команда в игре против заведомо слабого соперника.

А вот в матче против американцев сборная СССР, что называется, разыгралась — забила 10 шайб. А Третьяк в свои ворота пропустил всего лишь три. Короче, наши ребята разгромили американцев. И скажи им тогда, что спустя всего 13 дней (матч игрался 9 февраля) эти же американцы станут олимпийскими чемпионами, обыграв в том числе и нас, никто бы не поверил. Но это случилось. Почему? Этому есть разные объяснения. Кто-то утверждает, что американцы были под воздействием допинга. Кто-то говорит, что сыграли свою роль плохие условия проживания, которые были у спортсменов на этой Олимпиаде. Кто-то уверен, что сборная США просто оказалась удачливее, чем все остальные. Наконец, некоторые убеждены, что во всем виновата сама сборная СССР, которая недооценила соперника. Короче, мнений на этот счет много. Но факт остается фактом — на тех зимних Олимпийских играх была прервана победная поступь сборной СССР по хоккею, когда она выиграла четыре Олимпиады подряд (1964, 1968, 1972, 1976). Но вернемся к зимней Олимпиаде в Лэйк-Плэсиде.

Зимние Олимпийские игры в Лейк-Плэсиде, США (1980). Памятная золотая монета

Начнем с того, что на ней всех спортсменов поселили на территории бывшей… тюрьмы. Поэтому жилье было весьма специфическое: узкая, похожая на купе спального вагона комната, двухэтажные нары, крохотное окно, забранное металлическими прутьями. Под потолком работает вентилятор. Как вспоминает В. Третьяк:

«Я считал, что меня уже ничем нельзя удивить. Где только не играл за эти годы, в каких отелях не жил! Но, прибыв в Лейк-Плэсид, мы с первого и до последнего дня не переставали изумляться. Этот поселок, расположенный в глуши горного массива Адирондак, в пяти часах езды от Нью-Йорка, является, по-видимому, одним из самых не приспособленных на земле мест для проведения зимних Олимпийских игр. Деревенская тишина, запустение. Какие-то сарайчики, крохотные мотели. Главная улица длиной не более двухсот метров. Пресс-центр в школьном спортзале. А под Олимпийскую деревню американцы оборудовали новенькую, с иголочки тюрьму.

— Неужели это была самая настоящая тюрьма? — недоверчиво спрашивали меня после возвращения из Соединенных Штатов многие люди. — Может быть, это гипербола?

Приходилось объяснять: да, тюрьма, самая настоящая, с двумя рядами колючей проволоки, с тесными камерами без окон, с насквозь простреливаемой площадкой для прогулок заключенных. Каморки, в которых мы жили по двое, были настолько крохотными, что если один человек заходил, то второму приходилось или выходить, или ложиться на нары — иначе не разойтись. Звукоизоляция практически отсутствовала: стоило Петрову в камере рядом чихнуть, как мой «сокамерник» Крутов говорил ему, не напрягая голоса, «будь здоров!». Ночами нас донимал страшный холод, приходилось спать под тремя одеялами. К тому же сну мешал надсадный вой вентиляционных моторов. Это напоминало пытку.

Камеры располагались по окружности в два яруса, а внутри круга, на площадке, которую я несколькими строками выше назвал «холлом», был устроен импровизированный клуб нашей делегации. Вообще-то это место предназначалось для надзирателей. Теперь здесь поставили несколько телевизоров, видеомагнитофон, киноустановку, проигрыватель. Здесь же с утра и до отбоя коротали время спортсмены, свободные от стартов и тренировок. Не в камерах же сидеть! Мы, хоккеисты, особенно в дни матчей, привыкли после обеда час-полтора поспать — это своеобразная форма настройки на предстоящую борьбу. Но разве уснешь, когда за стальной дверью в трех метрах от тебя, то крутят кино, то шумно чествуют чемпионов!..»

Первый матч наша сборная проводила против команды Японии. В первом периоде советские ворота защищал Третьяк и сохранил их в неприкосновенности. А его партнеры забили японцам аж восемь шайб. Потом в ворота у нас встал Мышкин, который тоже отстоял «насухо». Итог — 16:0 в нашу пользу. Хорошее начало!

Спустя два дня нам противостояли игроки сборной Голландии. Тоже легкий для нас соперник. Поэтому в воротах у нас всю игру простоял Мышкин. И пропустил четыре шайбы. А наши забили 17. Снова разгромный счет.

Потом на нашем пути возникла сборная Польши. В воротах — Третьяк. В первом периоде он пропускает всего одну шайбу, но наши забивают целых пять. Оставшиеся два периода поляки «пробить» Третьяка уже не могут. Счет — 8:1. Тоже неплохо.

Наконец, 18 февраля на нашем пути возникает первый серьезный соперник — сборная Финляндии. В воротах, естественно, Третьяк. И уже первый период мы заканчиваем 0:1 не в свою пользу. Но потом берем дальнейшее развитие матча под свой контроль и выигрываем 4:2. С трудом, но очередные два очка оказываются в нашей копилке.

Два дня спустя наша сборная играет матч с канадцами. В воротах снова Третьяк. Это была упорная игра. В первом периоде была зафиксирована ничья 1:1, а второй наши ребята проиграли 1:2. Однако в заключительной двадцатиминутке советские хоккеисты все-таки сумели переломить ход игры и забросили четыре шайбы против одной канадской. Счет — 6:4. Уф, пронесло!

Кстати, сборная Канады так и не сможет выйти в финальную стадию Игр, как и сборная ЧССР (сенсация!).

22 февраля 1980 года на лед Дворца спорта вышли сборные СССР и США. Из памяти наших ребят еще не успел выветриться результат игры, которая проходила 13 дней назад и где мы победили 10:3. И эта память сыграла с нами злую шутку, поскольку на этот раз на лед вышли совсем другие американцы. Нет, внешне они были теми же, но вот внутренне…

Американцы вышли на эту игру, имея в своем пассиве всего одно очко (ничья со шведами — 2:2). Поэтому настрой у них был победный. Как напишут чуть позже в своей книге «Один гол» Д. Пауэрс и А. Каминский: «Американцы играли так, будто на карту была поставлена их жизнь. Они сознавали, что уступают в мастерстве нашим хоккеистам, но решили компенсировать это «фантастическим желанием свалить русского медведя». В этой же книге говорится, что тренер Г. Брукс перед началом матча втолковывал своим игрокам: «Вы не должны увлекаться физическим единоборством. Помните, каждый штраф лишает нас шансов на успех. Смело принимайте приглашения русских к скоростной игре. Только не позволяйте им делать длинных прострельных передач и ни в коем случае не допускайте небрежностей в обороне. Сдается мне, что ключевым местом игры станет середина площадки».