Моисей Кроль - Страницы моей жизни

Казалось, все пойдет хорошо, как до 13 октября, но 24 октября принесло неожиданное происшествие. Узнали, что Трепов собирает армию вокруг Петербурга, и тут же появился приказ, строго запрещающий организовывать митинги в университете и других высших учебных заведениях и предупреждающий, что будут жестоко наказаны все, кто пойдет против этого приказа. Чтобы доказать, что он действительно готов выполнить сказанное им, Трепов издал специальный приказ «чтобы солдаты не жалели патронов и чтобы они не стреляли в воздух». Это был язык человека, готового пресечь революцию всеми способами, и который не понял и не хотел понять, что перед ним развертывается всероссийская революция. Еще одно доказательство, как властители деспотического государства не понимают психологию своего народа и не сознают, что в их стране происходит, потому что бороться против всеобщей забастовки, которая объяла всю Россию, запретить митинги в университете было просто нелепо. Почти вся жизнь остановилась в России. Государство и весь административный аппарат были парализованы. Народ восстал против самодержавия и требовал политических прав.

В течение пяти-шести недель против развития революции ничего не было предпринято, а в тот момент, когда революционное движение достигло самого высокого напряжения, Трепов отдает свой преступный приказ. Такие психологические и политические абсурды часто происходят, когда большие революции разрушают фундаменты отживших режимов. Как ни страшен был приказ Трепова, народ в тот день не испугался, и 14 октября «Союз союзов» созвал митинги в университете. Это была мобилизация всех членов петербургских союзов. Около сорока тысяч человек, главным образом интеллигенция, приняли участие в этих митингах. Рабочих в этот вечер было не очень много. Необыкновенный энтузиазм царил во всех аудиториях, и везде единогласно были приняты резолюции, что все союзы должны присоединиться к общей забастовке.

В тот же день, 14 октября, открылся в Москве учредительный съезд конституционно-демократической партии, и он сразу решил присоединиться к всеобщей забастовке в России. После недолгих споров члены съезда приняли резолюцию, которая заслуживает особого внимания именно потому, что делегаты съезда были в большинстве своем умеренные демократы. «В России сейчас происходит, – говорилось в объяснении, – необычное по характеру и по размеру движение организованных рабочих масс. Это движение тесно связано с борьбой за свободу, которая давно ведется в России, и для всех сторонников свободы ясно, как надо относиться к событиям, которые сейчас происходят в России…»

«Требования бастующих, как они сформулированы в их резолюциях, настаивают на том, что в России должны быть введены политические свободы, чтобы представители народа свободно выбирались в Учредительное собрание на общих, равных, прямых и тайных выборах и чтобы все политические преступники были амнистированы. Ясно, что все эти цели ставит перед собой и наша партия. Принимая во внимание наши общие цели, съезд находит нужным выразить свое полное согласие и солидарность с этим забастовочным движением».

«Только от правительства зависит открыть широкую дорогу для русского народа к свободе или превратить страну в поле битвы. Конституционно-демократическая партия применит все средства в ходе событий, чтобы отвести возможный удар, но удастся ли ей это, или нет, она ставит все-таки перед собой те же цели, что и весь народ, и присоединяется к народной освободительной борьбе со всей симпатией моральной силы и будет во всем помогать».

Смысл этой резолюции был ясен. Через съезд русская демократия, представители городского управления и вся Россия открыто солидаризировались с революцией. Это было тяжелым ударом для царского режима.

15 октября еще состоялись митинги во всех высших учебных заведениях, но 16 вооруженные военные части окружили все помещения, где обычно происходили митинги. Против университета были даже поставлены орудия. Стало ясно, что правительство не допустит больше никаких митингов и оно не остановится даже перед вопросом, стрелять или нет в тех, кто, несмотря на приказ Трепова, ворвется силой в аудиторию.

17 октября – это был критический день. В рабочей среде начали распространяться пессимистические настроения. Они надеялись, что солдаты не пойдут против народа и откажутся стрелять. И вдруг оказалось, что они готовы выполнить всякий приказ своих офицеров. Это рабочие поняли и почувствовали. Что же делать? – спрашивали они друг друга. Сложить оружие – это ведь поражение. Выступить против военной силы? Да, но для этого надо иметь оружие, и рабочие массы обратились к своим социалистическим агитаторам, которые все время взывали к вооруженному восстанию, с просьбой дать им оружие. Можно было подумать, что пришел долгожданный момент начать революционное восстание, о котором революционные партии и особенно большевики столько мечтали, говорили и писали. Агитаторы обрадовались и обещали назавтра раздать рабочим нужное оружие. И тут обнаружилось все преступное легкомыслие воззвания готовиться к вооруженному восстанию.

Хорошо знакомый мне революционный деятель и талантливый ученый В. Войтинский в своих воспоминаниях описывает вот такую глубоко драматическую сцену.

В здании консерватории собрались 25 членов ораторской части большевистской партии. Все усталые, измученные, настроение у всех ужасное. Рабочие злятся, что ничего не делается. «Ну, мы бастуем, – говорят они, – мы приостановили всю жизнь в Петербурге, и что будет дальше? Дайте нам оружие». Естественно, что агитаторы обратились с тем же требованием в Центральный комитет большевистской партии и сидели в консерватории, ожидая ответа. Наконец, пришел представитель ЦК партии, встретили его холодно и недружелюбно, и сразу один из 25 агитаторов набросился на него. «Целый месяц, – начал он зло, – призывали мы массы к вооруженному восстанию. Сейчас пришел этот момент. Массы вышли на улицы и требуют оружия. На какие резервы оружия мы можем рассчитывать?» На этот трагический вопрос делегат Центрального комитета ответил: «Мы сделали все, что могли, но оружия у нас нет, у нас есть 30 браунингов, и мы разделим их между агитаторами».

– Вы шутите, – вскрикнули несколько членов собрания.

– Нет, это правда, это все, что у нас есть.

– Почему вы нам раньше об этом не сказали?

– Мы надеялись получить оружие.

Все замолкли. Наконец, один из нас, пишет Войтинский, обратился к делегату:

– Вы вели себя как провокаторы в отношении нас и заставили нас тоже вести себя как провокаторы в отношении рабочих масс.

Делегат старался их успокоить и объявил им последнюю декларацию большевистского ЦК. Смысл декларации был таков: так как забастовка потерпела поражение и в Петербурге ожидаются большие аресты, комитет предлагает всем известным ораторам поскорее уехать в провинцию. Партия обеспечит их фальшивыми паспортами и денежными средствами.