Моисей Кроль - Страницы моей жизни

Справедливости ради следует подчеркнуть, что Кулишер сразу спохватился, что выразился слишком крепко, и, чтобы сгладить впечатление, он обратился ко мне со словами: «Вот ваша книга о Забайкалье – это серьезная научная работа, не то что эти книги». Начинать с ним дискуссию мне не хотелось, чтобы его не огорчать. Я переменил тему, и мы продолжали беседу в мирном тоне.

Само собой разумеется, что описанный эпизод никаким образом не повлиял на наши добрые дружеские отношения.

Чтобы правильно понять роль первой Думы в России, в жизни и настроениях страны, надо вспомнить, при каких обстоятельствах она была созвана, какие цели ставило перед собой ее большинство.

Во всей России бушевал государственный террор, массовые аресты, ссылки и уничтожение революционеров, карательные экспедиции, еврейские погромы и т. д. Манифест от 17 октября выглядел дьявольской провокацией с целью уничтожения всех элементов, которые косвенно или непосредственно принимали участие в освободительном движении. Но расчеты высокопоставленных убийц провалились, потому что большинство депутатов в Думе вошли в нее с твердым намерением бороться за настоящую свободу России. Итоги выборов так перепугали царя и его компанию, что они не остановились перед актом, фактически уничтожившим значение манифеста.

23 апреля 1906 года, за четыре дня до открытия Думы, вдруг были обнародованы «Основные законы» Российской империи, которые очень ограничивали полномочия Думы и по сути оставляли царя самодержцем. Это было подлым преступлением, потому что по Манифесту от 17 октября царь не имел права издавать законы без согласия Думы, и тем более «Основные законы». Кроме того, Манифест уничтожал самодержавие в России и вводил новый конституционный порядок. С восстановлением самодержавия царь уничтожал свои предыдущие обещания, данные русскому народу. Понятно, что такой государственный переворот вызвал большое возмущение во всех общественных кругах, которые возлагали большие надежды на новый порядок и ожидали от Думы, что она решит все наболевшие проблемы русской действительности. Всем стало ясно, что перед Думой встает трудная задача начать борьбу за свободу и за новую жизнь с самого начала.

Горечь и злоба охватили всех передовых людей и крестьян, и особенно рабочую массу, хотя она бойкотировала Думу. Вот при каких настроениях собралась Государственная дума 27 апреля. Депутаты были приглашены в Зимний дворец, где царь в очень торжественной обстановке произнес свою бессодержательную престольную речь. Думе предстояло составить ответ на престольную речь в форме адреса царю. Это была очень сложная задача, и надо сказать, что большинство членов Думы с ней не справились. Адрес был написан в таком тоне, как будто Николай II был конституционным монархом, а Дума – парламентом.

В этом адресе виновниками террора и всей преступной деятельности администрации оказались «жестокие негодные чиновники», которые отдаляют царя от народа. В подобном освещении трагедии России заключалась огромнейшая политическая и психологическая ошибка. Обращение было лживым, потому что ни для кого не было тайной, что Николай II сам расправился со всеми стараниями Витте бороться против контрреволюции, что царь жалел об издании Манифеста от 17 октября, что все ужасные методы полицейского департамента и банды Трепова были пущены в ход с его согласия. С политической точки зрения обращение это как по тону, так и по содержанию не соответствовало настроениям не только трудовиков, но даже депутатов от партии «Народная свобода» (кадетов). Дума была рождена в пламени революции. Это было минимумом, который русская революция приняла с надеждой, что, продолжая борьбу, русский народ добьется созыва Учредительного собрания, способного решить все проблемы русской жизни. Несмотря на бушующий в России террор, во время выборов в Думу передовые и революционные круги не переставали надеяться на то, что они стоят на пороге новых важных перестроек русской действительности, что они добьются свободы, но что эта свобода потребует больших жертв и громадных усилий. Левые депутаты были еще проникнуты революционным пафосом октября. Они знали, что Думе придется бороться за свое существование, за свою честь и за честь всего русского народа. В такой обстановке следовало высказываться более смело. Трудовики чувствовали, что адрес-обращение получился не таким, каким он должен был быть. Но желание продемонстрировать единство Думы заставило их принять обращение таким, как оно было.

Впрочем, очень скоро Дума выработала свой тон и отважилась выступить против контрреволюционного правительства, которое открыто и нагло показало свою глубокую ненависть к народному представительству.

Я останавливаюсь так подробно на роли и деятельности Государственной думы, потому что это была единственная надежда получить в России относительные свободы и в то же время облегчить невозможное положение евреев. Поэтому Еврейский союз за равноправие, и особенно его Центральный комитет в Петербурге, сильно способствовал тому, чтобы Дума располагала всевозможными материалами по вопросу об еврейском положении и могла бы вести свою героическую борьбу с правительством, с такими заядлыми реакционерами, как Горемыкин, Столыпин и др.

Как известно, первое выступление в Думе против правительства выразилось в интерпелляции о беззаконной деятельности полицейского департамента и против многих высокопоставленных чиновников. Интерпелляция указывала на тайный доклад знаменитого чиновника Макарова, на роль, которую полицейский департамент играл в подготовке ужасных погромов, еврейских и не еврейских. Этот тайный документ появился в № 63 газеты «Речь», которая была официальным органом конституционно-демократической партии. Ее организовал известный еврейский инженер Бак. Как потом стало известно во всем мире, газета получила этот тайный документ от бывшего директора полицейского департамента Лопухина и, как я помню, через нашего волшебника, ныне покойного Александра Исаевича Браудо.

Впечатление от доклада Макарова осталось потрясающее. Это был уничтожительный обвинительный акт против полицейского департамента, против министра внутренних дел и, наконец, против всей правящей компании, которая окружала Николая II. Доклад выявил ту ужасную опасность, которая грозила России в лице этих людей, не останавливавшихся ни перед чем, лишь бы сохранить проклятый деспотический режим. Не удивительно, что для спасения России и ее свободы Дума нашла нужным сорвать маски с высокопоставленных убийц и погромщиков. Поскольку интерпелляция имела очень важные последствия и поскольку она стала началом многих драматических конфликтов в Думе с контрреволюционным правительством, я привожу содержание этой интерпелляции.