Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов

После ознакомления с уликами судья Хаммер в течение часа выдал постановление на передачу немца властям штата НьюДжерси. Заседание суда присяжных было решено проводить во Флемингтоне. За считанные дни население этого городка увеличилось втрое из-за наплыва репортеров и зевак. Обвинение представляли 38летний генеральный прокурор штата Нью-Джерси Дэвид Виленц и его помощники, которые всухую переиграли защитников Гауптмана. Виленц сумел построить убедительное обвинение на косвенных уликах, при этом он подверг Гауптмана весьма жесткому 11-часовому перекрестному допросу. Закончил свое выступление прокурор душещипательной речью.

Адвокаты, к слову, пальцем о палец не ударили, чтобы спасти обвиняемого от смерти. Нанятый крупным нью-йоркским журналом известный защитник Эдвард Райан (его гонорар составил 25 000 долларов) практически не появлялся на слушаниях трезвым, с глазу на глаз с подзащитным виделся лишь однажды, причем сократил визит до 10 минут под предлогом занятости (!), не отреагировал на массу несоответствий, прозвучавших в суде. Один из помощников Райли столь же явно демонстрировал свою незаинтересованность в защите подсудимого, а второй оказался слишком молод и неопытен, чтобы исправить оплошности своих коллег.

Тем временем от процесса явно «попахивало». Взять хотя бы тот факт, что, согласно свидетельству первого эксперта, детали лестницы, при помощи которой преступник проник в дом, делались из новой древесины и отверстий для гвоздей не имели. Зато впоследствии полиция изготовила несколько копий лестницы для следственных экспериментов. Похоже, что подозрительная деталь являлась частью одной из копий. Но как кусок перекладины попал на чердак Гауптмана? Может, его подбросили сами полицейские, на которых оказывала сильное давление общественность, требовавшая раскрытия преступления?

С номером телефона тоже как-то нехорошо получилось. Трудно себе представить столь ненормального киднеппера, который звонил бы родителям ребенка со своего домашнего телефона, да к тому же записывал бы номер жертвы на самом видном месте. Может, и эта улика была сфабрикована ушлыми членами следственной группы?

Приходно-расходные книги Гауптмана и состояние его счетов показали: долг за Фишем действительно числился немалый. К тому же супруги довольно долгое время жили весьма экономно, откладывая на свои счета деньги. В итоге они оказались владельцами неплохого состояния, которое и дало им возможность повысить свой уровень жизни.

Лучший графолог Америки, выступив в защиту немца, утверждал: человек, писавший послания Линдбергу, являлся левшой, а Гауптман таковым не был. К тому же, сходство почерков киднеппера и столяра оказалось не столь уж значительным. Различий набралось так много, что специалист не сомневался: Гауптман не имеет никакого отношения к посланиям преступников.

В зале суда не были озвучены некоторые результаты следственных экспериментов. Оказалось, например, что человек высокого роста с 12-килограммовым малышом на руках вылезти через окно на лестницу просто не может! Размеры проема и угол установки лестницы не оставляли в этом сомнений.

Результаты судебно-медицинской экспертизы тоже наводили на размышления. Согласно данным патологоанатомов, найденный ребенок был на 10 сантиметров (!) выше сына полковника. К тому же, у трупа обнаружилось незакрытие парантральной области в теменной части черепа. Но ни педиатр, ни медсестра на столь явные отклонения развития Линдберга-младшего не указывали, и на прямой вопрос о полноценности малыша отвечали: мальчик был вполне здоров и развивался нормально.

Выяснилось, что «опознание» Гауптмана свидетелями можно сбросить со счетов, поскольку узнать голос человека, из уст которого слышал всего два слова, через два с половиной года практически невозможно. А прочие свидетели вообще поначалу «узнавали» подозрительного типа в других людях! Не мог Гауптман сдавать сертификаты в кассу кинотеатра, как это показала одна из свидетельниц, поскольку в указанный день он отмечал свой день рождения в шумной многочисленной компании. А 2 апреля 1932 года немец последний день работал в здании «Маджестик-апартментс», где стеклил окна. Нарядчик тогда обманул мастера при расчете, не доплатив 20 долларов. Поругавшись с ним, Гауптман отправился домой. В 19.00 к нему в гости пришли друзья, которые разошлись по домам только в двенадцатом часу ночи. Ну не мог же немец одновременно играть на гитаре на глазах нескольких человек и забирать выкуп на кладбище, расположенном у черта на рогах!

Обнаружились также странности в поведении отца похищенного ребенка. Он, как оказалось, вечером 1 марта 1932 года был не в гостиной, а в библиотеке, рядом с детской. Окно было незакрыто, библиотека ярко освещена. Фактически, киднеппер должен был лезть в спальню жертвы на глазах родителя, находясь в полосе света! И таких несуразностей набралось немало. По непонятным причинам пес, охранявший дом — весьма серьезное и агрессивное животное! — не лаял, хотя буквально у него под носом должны были шастать подозрительные личности.

Странно, но факт: эти и другие вопросы пришли в голову только Эллису Паркеру — одному из лучших детективов США, получившему прозвище «американский Шерлок Холмс».

После того как были опрошены 162 свидетеля, рассмотрено 381 вещественное доказательство, дело передали жюри присяжных. 13 февраля 1935 года, после 12-часового совещания, присяжные признали Гауптмана виновным (семью голосами «за» и пятью «против»), и судья Тренчард приговорил его к смерти. Губернатору штата, на которого произвели впечатление доводы дотошного детектива, удавалось шесть раз (!) откладывать исполнение приговора. Все это время Гауптман пытался доказать свою невиновность в похищении и убийстве ребенка. Однако после того, как генпрокурор Виленц обвинил губернатора Хоффмана в намеренной проволочке и попытке подрыва его имиджа накануне выборов, защитников у несчастного немца не осталось. Детектив Паркер решил выяснить истину не совсем правовым путем: он захватил и допросил без санкции прокурора адвоката Венделя. А тот. написал признание в совершении преступления им и его коммерческим партнером! Тем не менее полиция отмахнулась от представленного ей документа, обвинила детектива и его помощников в нарушении закона, посадив их за решетку на шесть лет. К слову, Паркер на свободу так и не вышел — он умер в тюрьме в 1940 году. А немцу тем временем газеты предложили фантастическую по тем временам сумму за рассказ о похищении. Смертник, однако, отказался, заявив: этого преступления он не совершал. Интересно, что в апелляциях, которые подавал осужденный, речь шла только о новом разбирательстве, но не о помиловании. Ведь немец так и не признал себя виновным.