Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов

На следующий день после пожара в рейхстаге (огонь оказался настолько сильным, что даже рухнула часть купола здания) в полицию для изложения своей точки зрения на события явился Торглер — бывший руководитель группы коммунистов — депутатов рейхстага, один из наиболее известных ораторов германской компартии, уступавший по популярности лишь ее руководителю Эрнсту Тельману. Он тут же был отправлен в тюремную камеру, поскольку Фрей и Карван — двое депутатов, перешедших в ряды национал-социалистов, под присягой заявили: в день пожара Торглер входил в здание рейхстага вместе с полоумным террористом.

Вскоре к двоим обвиняемым по этому делу присоединились еще трое. Один из официантов фешенебельного ресторана «Байернгоф» узнал из газеты о 20 000 марок, назначенных за поимку сообщников ван дер Люббе. Официант тут же заявил, что террорист несколько раз бывал в ресторане в компании троих неизвестных, «которые выглядели как большевики» (интересное и, главное, емкое описание, не правда ли?) В полиции как-то небрежно отмахнулись от того факта, что в заведения класса «Байернгофа» таких безденежных бродяг, как поджигатель, не пускали даже на порог, и устроили в ресторане засаду. И 9 марта арестованными оказались трое завсегдатаев заведения. У двоих из них, правда, имелись не вызывавшие сомнений паспорта, но третий мужчина документов при себе не имел.

Спустя несколько минут полиция, установила, что оба предъявленных паспорта являются фальшивыми. Тогда трое задержанных признали: они — граждане Болгарии, Благой Попов, Васил Танев и Георгий Димитров. Услышав последнюю фамилию, в штаб-квартире гестапо устроили настоящий праздник. Ведь за решеткой оказался сам руководитель коминтерновского подполья в Западной Европе! Каждый из троих задержанных на родине был приговорен за политическую деятельность к 12 годам тюремного заключения, а Димитров, кроме того, имел в своем «активе» еще один приговор на 20 лет.

Болгары утверждали, что собирались нелегально пробраться на территорию родного государства, Торглера знали лишь по фамилии, а ван дер Люббе никогда не видели. Но гестапо быстро организовало поиски свидетелей лживости этих показаний. Вскоре десятки лиц были готовы под присягой подтвердить, будто лично видели, как трое задержанных встречались с поджигателем на улице, сидели с ним в ресторане, что-то высматривали в холле рейхстага, перетаскивали в пострадавшее здание какие-то ящики. В общем, сведения имелись на любой вкус. Димитров, правда, выслушивал подобные заявления вполне спокойно, поскольку мог доказать, что в день пожара находился в Мюнхене.

Несмотря на очевидную абсурдность выдвинутых обвинений, нацисты не хотели лишиться возможности использовать болгар в качестве козлов отпущения. Попытки завербовать свидетелей и подготовить материалы расследования к передаче в суд заняли пять месяцев. Все это время Димитров провел в наручниках, лишенный всяческих контактов. Он даже не представлял себе, насколько широкий отклик в мире получили как факт поджога рейхстага, так и его арест.

Уже в ходе предварительного следствия наци осознали, что, скорее всего, потерпят поражение. Однако к тому моменту дело настолько разрослось, что тихо свернуть его уже не получилось бы. Как писала пресса, ожидаемый процесс заранее попал под пристальное внимание всего мира. Поскольку власти назначили обвиняемым адвоката, тактика которого не устраивала болгар, защиту собирался представлять сам Димитров.

21 сентября 1933 года слушания скандального дела начались в Верховном суде рейха, во дворце юстиции Лейпцига. Поскольку после пожара рейхстага в сказки о причастности к этому террористическому акту коммунистов в мире никто не поверил, гитлеровцы решили оправдать себя в глазах общественного мнения, организовав заведомо «липовый» процесс. Незавидная участь воплощать в жизнь этот спектакль выпала на долю престарелого судьи Бюгнера и четырех заседателей. Эти люди, надо сказать, приложили массу усилий, чтобы придать вид хотя бы минимальной пристойности судебным прениям. А они в ходе 54 судебных заседаний то и дело выходили из-под контроля суда.

120 журналистов из разных стран мира (отсутствовали только не допущенные на процесс советские «акулы пера») с интересом следили за разворачивавшимися действиями. Даже самому недалекому наблюдателю становилось ясно: пятерых обвиняемых свело вместе только случайное стечение обстоятельств, использованное стороной обвинения. Тем не менее, Гитлер надеялся, что суд вынесет «суровый приговор», который сыграет на руку антикоммунистической пропаганде.

Еще до начала слушаний в Лейпциге это дело разбиралось в Международной комиссии в Лондоне, в работе которой принимали участие видные французские, английские, американские, бельгийские, швейцарские общественные деятели. Немецкие эмигранты, нашедшие себе убежище во Франции, в Голландии, Англии и США, подняли на ноги мировую общественность. Они сами провели расследование, собрали свидетельства, опубликовали фотографии и документы, доказав: рейхстаг был подожжен самими нацистами ради введения чрезвычайного положения и оправдания массовых репрессий. Ведь Гитлер назвал этот пожар «даром небес» не случайно. Он начался очень своевременно для нацистов — в самый разгар предвыборной кампании, за неделю до выборов. График выступлений фюрера был крайне напряженным, однако по непонятным причинам ни одно предвыборное собрание не было намечено на 25–27 февраля, а 27 у Гитлера значился свободный от публичных выступлений день!

Консервативный еженедельник «Ринг» во втором мартовском номере опубликовал статью, оканчивавшуюся такими вопросами: «Как же все это стало возможным? Или мы и в самом деле нация слепых баранов? Где искать поджигателей, столь уверенных в своей безнаказанности?.. Может быть, это люди из высших немецких или международных кругов?». Естественно, «Ринг» немедленно запретили, но подобные вопросы задавали все здравомыслящие люди.

Еще несколько фактов заставляли о многом задуматься. Так, некий доктор Белл рассказывал любопытные вещи про ван дер Люббе и сообщал, будто хорошо знает о том, что же на самом деле произошло в день пожара. Когда же информация об откровениях Белла дошла до гестапо, за болтуном установили слежку. Доктор запаниковал и поспешил перебраться в Австрию. Там 3 апреля его убили приехавшие из Мюнхена боевики.

Судьба доктора Оберфохрена, председателя группы немецких националистов в рейхстаге, тоже оказалась незавидной. Он рассказал о подготовке поджога в памятной записке, которую разослал нескольким друзьям, указав, что пожар был делом рук группы штурмовиков, доверенных людей Рема, действовавших при содействии Геринга и Геббельса. Один из экземпляров письма попал за границу и был опубликован английскими, французскими, швейцарскими газетами. А 3 мая Оберфохрена нашли мертвым в его квартире. Полиция поспешила закрыть дело, заявив, что в данном случае имело место самоубийство. Тем не менее, все личные бумаги и документы доктора исчезли.