Александр Игнатенко - Ибн-Хальдун

Средоточием всех зол, основной причиной упадка общества является государство — это главная идея «Пролегомен». В конечном счете к разрушению общества приводят различные формы насилия, осуществляемые государством. «Не считай,— пишет Ибн-Хальдун,— что несправедливость заключается только в изъятии имущества или собственности (мульк) из рук собственника без всякой причины и компенсации. Это общеизвестно. Несправедливость — это более общее понятие. Всякий, кто присвоил собственность кого-либо, или силой отнял плоды его труда, или потребовал незаконно от него что-либо, или навязал ему нечто, о чем не говорится в законе, тот нанес этому человеку несправедливость. Так, неправедные сборщики налогов — притеснители, и покушающиеся на имущество других — притеснители, и грабящие человека — притеснители, и запрещающие людям осуществлять их права — притеснители, и вообще все умножающие собственность — притеснители. Все эти беды восходят к государству, разрушающему общество, которое является его материей» (там же, 288).

Отрицательное отношение Ибн-Хальдуна к современному ему государству выражено им настолько очевидно, что только недоразумением можно объяснить уверенность отдельных авторов в том, что арабский мыслитель «преувеличивал значение феодального государства и положительную роль его монарха или правителя» (34, 133). Государство у него — слепая сила, которая вызывается к жизни объективными (материальными) причинами и по объективным же причинам гибнет, убивая то общество, на котором паразитирует.

Попытаемся теперь резюмировать взгляды Ибн-Хальдуна на общество и государство, «переводя» их на язык, привычный для нас. Такого рода «перевод» должен быть максимально осторожным, чтобы не произошла невольная модернизация взглядов философа, «подгонка» их под современные.

В последние годы ученые-гуманитарии различных специальностей (историки-востоковеды, экономисты, философы) активно обсуждают проблемы истории народов Востока в рамках дискуссии об общественно-экономических формациях, об их общих закономерностях и специфике. В ходе этой дискуссии были достигнуты определенные результаты, обогатившие наши представления о характере развития народов Азии и Африки в период до колониальных захватов (и частично Латинской Америки в доколумбову эпоху) и углубившие понимание проблем, связанных с учением об общественно-экономических формациях. Вместе с тем нельзя считать эту дискуссию законченной. В нее, по нашему мнению, необходимо включить рассмотрение взглядов мыслителей тех эпох. Разумеется, это можно сделать только в том случае, если такие взгляды по своему научному уровню являются достойными рассмотрения и «подключения» к дискуссии.

Является ли Ибн-Хальдун «компетентным» мыслителем, может ли он «принять участие» в современной дискуссии о социально-политическом характере его эпохи? Иными словами, является ли его концепция научной? Ответ на последний вопрос очень труден, ибо он вводит нас в порочный круг. Научность социологической концепции определяется степенью ее соответствия характеру рассматриваемой в ней эпохи или эпох. Но пока в современной науке продолжается дискуссия о характере эпохи Ибн-Хальдуна, трудно говорить о наличии или отсутствии такого рода соответствия. Далее, саму суть концепции того или иного мыслителя можно понять исходя из ее обусловленности социально-экономическими условиями эпохи. Но здесь мы возвращаемся опять к проблеме определения характера эпохи. Мы исключаем как метафизический и антиисторический такой способ установления научности концепции прошлого, который сводится к установлению «соответствия» между ее содержанием и положениями современной научной социологической теории. Однако примечательно то, что к социологической концепции Ибн-Хальдуна обращается все больше историков, считая се «плодотворной», как выразился английский марксист Э. Хобсбаум, для анализа развития восточных обществ (см. 33, 320).

Несомненно, что Ибн-Хальдун анализирует процесс разложения первобытнообщинных отношений и формирования отношений качественно иного типа — классовых. В ходе и результате этого процесса складывается государство, отрицающее первобытную демократию.

Данный процесс обусловлен материальными причинами. Так считает Ибн-Хальдун, и это необходимо подчеркнуть еще раз. Конечной причиной является возникновение избыточного продукта, но он сам обусловлен развитием производительных сил, в частности разделением труда, кооперацией усилий в рамках общины, появлением новых орудий и инструментов, возникновением ремесел.

Ибн-Хальдун рассматривает два основных типа первобытных общин — оседлые земледельческие и кочевые скотоводческие (неосновным типом являются оседлые скотоводы, к которым Ибн-Хальдун, кстати говоря, относил и славян). Переход к цивилизации и начальным формам классового расслоения происходит в этих двух типах первобытных общин по-разному. Первый путь можно назвать «органичным», ибо он обусловлен внутренними факторами. По этому пути шли оседлые земледельцы. Именно в их общинах возникал избыточный продукт. В земледельческих общинах появляются и ремесла, которые в свою очередь приводят к росту избытка и разнообразию его овеществленных форм, к появлению торговли и т. п.

Кочевые скотоводы шли по пути захвата избытка у оседлых земледельцев, в результате чего кочевники превращались в оседлых цивилизованных жителей. Таким образом, Ибн-Хальдун рассматривает примитивность и цивилизацию, с одной стороны, как сменяющие один другой этапы, с другой стороны, как сосуществующие в одном регионе состояния различных групп, или сообществ, между которыми возникает конфликт по поводу обладания материальными благами. Активной, нападающей стороной являются кочевники. Они очень мобильны, привычны к превратностям климата, стойко переносят лишения, находятся в постоянной борьбе с другими кочевниками и поэтому смелы и решительны; они обладают только самым необходимым и поэтому среди них нет неравенства, они составляют монолит, гомогенную группировку. Представители цивилизации, живущие в городах, изнежены и трусливы, ибо их защищают от непогоды их дома, а от врагов — стены крепостей и наемная армия, самое главное — у них нет единства, они разобщены вследствие имущественного неравенства. Порой кочевники представляются некоторыми современными исследователями как темная разрушительная сила, которая подобно саранче все уничтожает на своем пути, разрушая цивилизацию: сжигает города, засыпает ирригационные каналы и т. п. Например, кризис общества в Ифрикии в XI в. описывается следующим образом: «Сложные ирригационные системы были заброшены, уничтожены и никогда больше не восстанавливались. Бедуины рубили деревья, вытаптывали поля, опустошали селения. В течение нескольких десятилетий страна была превращена в огромное пастбище. От былого процветания не осталось и следа» (32, 57). Однако кочевники разрушали цивилизацию неумышленно, да и то уже после того, как становились цивилизованными людьми. Цивилизация разрушала, уничтожала самое себя. Здесь мы имеем дело с очень сложным, сугубо диалектическим, внутренне противоречивым процессом.