Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы

Легче поднять иглою высокую гору, нежели вынуть гордость из сердца человеческого… Глубоко таится она и неприметнее следов мухи, ходящей в темную ночь по камню.

Точно два совершенно различных духа живут иногда во мне — в разное время: то дух злобы, хулы, нетерпения, дух подавляющий, мертвящий душу страшною тоскою, унынием; то дух кротости, смирения, умиления, мира, тихой радости. Первый — злой дух, а последний дух — животворный.

Я опытно дознал на себе владычество диавола и владычество Бога; как первое несносно, так последнее животворно, легко и приятно.

Держава Бога нашего над сердцами человеческими открывается пренебесным миром в сердце, когда мы творим угодное Ему, и нестерпимым томлением, тоскою, когда мы делаем что–либо Ему противное. А что Бог знает сердца, это ясно из того, что каждая мысль, хорошая и нехорошая, сопровождаются соответствующими им последствиями в душе: или миром, или неприятным ощущением.

Если во время службы заметишь, что тобою овладевает чувство смущения и мысль твоя слишком стремительно влечет тебя к концу молитвы или возгласа, остановись на два мгновения и начинай исподволь, с расстановками произносить слова и ни в каком случае не поддавайся малодушно чувству смущения.

При виде древних священных письмен, установлений и обрядов представь себе, сколько веков протекли они, сколько людей — в разных веках преемственно живших — пережили, сколько почтения имели во всех веках, и скажи себе при :>том: они достигли и до меня, как цвет отцветающего человека, до моего ничтожества — для того, ч тобы и я ради моего собственного блага, ради спасения вечного употреблял их с благоговением.

Человек, говорят, точно свечка: горит, горит — и погаснет. Хорошо это сравнение. А мне /фи этом сравнении вот что приходит в голову: смотря на бесчисленное множество зажженных мечей во храме — пред иконами или в руках предстоящих и молящихся, я представляю огненную, постоянно существующую стихию, распространенную везде на земном шаре — ив воздухе, п на земле, и, по местам, от действия известных причин видимую, но большею частию невидимую; ;>ту стихию я признаю источником тех видимых огоньков, которые зажжены в церкви, делаю сравнение ее с людьми. Что люди, как не отдельные огоньки, только назовем эти огоньки духовными (как говорит Спаситель в притче: огнь npuudox иоврещи на землю (Лк. 13, 49), разумея под ним благодать Святого Духа). Все эти огоньки горят почти каждый по–своему: одни — сильнее и ярче, другие — слабее и тусклее. Как у огней, замечаемых в разных местах, есть источник — стихия, или неиссякаемый источник огня, так у людей, как частных огней, или светильников, есть Единый, Вечный, Беспредельный, духовный Огонь или Свет, Источник всех неделимых на земле, видимых на земле огоньков. — Как обыкновенный огонь стремится вверх, так и духовный огонь — душа — также стремится к Богу — горе. И как прекрасно установлено держать свечи в известное время в церкви или ставить их пред образами: они прекрасно изображают жизнь человеческую или пламень их душ, пламень веры и любви!

О большом, но кривом дереве. Вертоградарь посадил в своем саду семя дерева; семя стало расти, расти, образовалось в едва заметное деревце, наконец, вышло из земли на свет Божий и стало развертываться и подниматься вверх все больше и больше. Вертоградарь любил и берег это деревце, поливал его и тщательно ухаживал за ним, наблюдая, как бы оно не получило кривого направления. Между тем как оно все росло и росло и, вероятно, по природной испорченности семени, обнаруживало наклонность к кривизне, Вертоградарь употреблял усилия дать ему, сколько можно, прямое направление; эти усилия обходились часто с болью для деревца, потому что его нужно было и осекать, и подпирать жесткими подпорками, которые сдирали его кожицу, а иногда и оставлять на произвол ветров (искушений), чтобы оно испытывало свои силы в борьбе с ними, — и отнимать у него лишнюю влагу, чтобы она не произвела в нем вредного полносочия, сопровождающегося болезнями и пр. Деревце все поднималось выше и выше, и благодаря нежной и мудрой попечительности Вертоградаря возросло в великое древо, которое дало и плоды, довольно сладкие. (Вертоградарь стал питать этими плодами овец своих разумных.) Но при всей заботливости Вертоградаря в дереве все–таки осталось много худосочия; особенно оно усилилось после, когда оно совсем выросло и дало плоды и когда Вертоградарь усилил его питание и на поение, чтобы оно больше давало от себя плодов.

Вместо того, чтобы давать больше и больше плодов, соразмерно с питанием и напоением, производимыми от Вертоградаря, дерево скоро от множества Сочной и питательной пищи уты, утолсте и разшире (Втор. 32, 15), не стало обращать своих соков на произведение плодов, а стало удерживать в себе и от того — загнивать. Вертоградарь все не отставал от дерева, с таким рачением им возращенное, и старался его исправить — то обрезвванием его широких ветвей, то обвязыванием его ран или больных мест, то извлечением лишних и дурных соков из его грунта, — но дерево не исправлялось: оно стало все больше и больше загнивать и портиться, тлеть и сохнуть. Наконец Вертоградарь сказал садовнику: «Посецы это сухое дерево, на которое я напрасно употребил столь много трудов: зачем оно только место занимает?» И срубили дерево. Что это за дерево? Это — мы.

Как в монастырях новички в духовной жизни набирают себе руководителями опытных в ней старцев, так и ты, новичок в ней, за неимением близ тебя живых, опытных в духовных подвигах старцев, набери переселившихся на небо и прославленных Церковию святых мужей, например в особенности святителя Николая. Ты грешник. Пусть посредником между тобою и Богом будут всегда святые.

Господи, у меня немирная душа, и от того все мои беды.

Ты с людьми не имеешь [110] Далее в рукописи следует слово, не поддающееся прочтению. почтения, потому что видишь, что все они, не исключая никого, со слабостями, и ведешь себя довольно самонадеянно и гордо. Но помни Бога, смотри: Он не такой, как человек. Не яко человек Бог (Числ. 23, 19). Представляй Его грозное лице для грешников и милостивое для праведников…

Боже мой! Какое страшное происшествие: чухонка, которой муж–чухонец доверил деньги 200 рублей, возвращаясь чрез море из Кронштадта на лошади, провалилась под лед и с лошадью, и с санями; исчезло все: и чухонка, и лошадь, и сани, и деньги. А бедный чухонец, который пробовал лед впереди шестом, должен был воротиться назад и, долго плакав, взят ночевать в полицию… Что жизнь наша? Что стяжания наши? Все прах или мыльный пузырь. — 11 апреля 1858 года.

Когда ты почувствуешь всю нужду в Животворящем Духе Божием, когда ты будешь воздыхать о Нем? А как Он, Всесвятой Дух, необходим для нас. Что мы без Него? Трость, ветром колеблема.