Елена Егорова - Наш влюбленный Пушкин

Алексей Вульф

Рис. А.С. Пушкина

1830 г.

А вот какую характеристику Пушкин дал Алексею в своих записках: «В конце 1825 года я часто виделся с одним дерптским студентом… Он много знал, чему научаются в университетах… Разговор его был прост и важен. Он имел обо всем затвержённое понятие, в ожидании собственной поверки. Его занимали такие предметы, о которых я и не помышлял». С Вульфом Пушкин, изнывавший в ссылке, связывал свои планы побега за границу, которые не осуществились. Удачливый покоритель женских сердец, Алексей Вульф тем не менее не создал своей семьи. Он надолго пережил поэта, но достойного применения своим знаниям и способностям так и не нашёл.

Анна Вульф

Рис. А.С. Пушкина

1829 г.

Старшая сестра Алексея, Анна Николаевна, была ровесницей Пушкина и горячей поклонницей его таланта. Впечатлительная, начитанная и мечтательная девушка не выделялась особой внешней привлекательностью.

Тригорское. Комната Евпраксии Вульф. Фото 2007 г.

Пушкин недолго увлекался ею, а она полюбила его серьёзно и самоотверженно, на всю жизнь. Эта любовь принесла ей немного радости и много душевных страданий. Личная жизнь Анны Николаевны так и не сложилась. Долгие годы она переписывалась с Пушкиным, а последняя их встреча предположительно состоялась перед роковой дуэлью в январе 1837 года. Анне Николаевне поэт посвятил в 1825 году три слегка ироничных стихотворения.

Её младшая сестра Евпраксия, или Зизи, Зина, как звали её домашние, в 1825 году была хорошенькой пятнадцатилетней девушкой, живой и весёлой. Она замечательно варила ромовую жжёнку и угощала ею посетителей Тригорского. Пушкин слегка флиртовал с Зизи. Однажды он в шутку мерялся с нею поясами, которые оказались одной длины. По этому поводу Пушкин писал брату Льву: «…или я имею талью 15–летней девушки, или она талью 25–летнего мужчины. Евпраксия дуется и очень мила…» Отношение к юной девушке как к шаловливому ребёнку проглядывает и в стихотворении, записанном поэтом в её альбом:

Евпраксия Николаевна (в замужестве Вревская) многие годы была близкой приятельницей поэта. Именно ей он доверил в январе 1837 года тайну о своей предстоящей дуэли, но Евпраксия, конечно, не могла ничего изменить. Дочери второго мужа Прасковьи Александровны, Александре Ивановне Осиповой (Алине), в 1825 году исполнилось 20 лет. Это была умная, привлекательная, грациозная девушка, обладавшая пылкой артистической натурой. Она великолепно играла на фортепиано.

Алина Осипова (?)

Рис. А.С. Пушкина

1826 г.

О вспышке нежных чувств Пушкина к Алине свидетельствует известное полушутливое стихотворение «Признание», написанное в 1826 году:

Чувство поэта к Алине было ярким, но неглубоким и непродолжительным. Отношения между ними остались дружескими. Удачливым соперником Пушкина в любви оказался его приятель А.Н. Вульф. Позднее Алина вышла замуж за псковского полицмейстера П.Н. Беклешова, но не обрела счастья в этом браке.

В Тригорское к гостеприимной П.А. Осиповой наведывались и соседи – помещики. Среди них был Иван Матвеевич Рокотов, которому осенью 1824 года власти хотели было поручить надзор за ссыльным Пушкиным. Рокотов тогда вежливо отказался, ссылаясь на нездоровье.

Анна Керн живо запомнила тот день, когда великий поэт впервые увидел её после шестилетней разлуки: «Восхищённая Пушкиным, я страстно хотела увидеть его, и это желание исполнилось во время пребывания моего в доме тётки моей, в Тригорском, в 1825 году, в июне месяце.

Тригорское. Комната П.А. Осиповой. Фото 2007 г.

Вот как это было. Мы сидели за обедом и смеялись над привычкою одного г – на Рокотова, повторяющего беспрестанно: «Простите за откровенность» и «Я весьма дорожу Вашим мнением». Как вдруг вошёл Пушкин с большой толстой палкой в руках <���…>. Тётушка, подле которой я сидела, мне его представила, он очень низко поклонился, но не сказал ни слова: робость видна была в его движениях. Я тоже не нашлась ничего ему сказать, и мы не скоро ознакомились и заговорили. Да и трудно было с ним вдруг сблизиться: он был очень неровен в обращении – то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, – и нельзя было угадать, в каком расположении духа он будет через минуту».

А.С. Пушкин

Автопортрет с тростью

1826 г.

Вместо того чтобы включиться в весёлый разговор тригорского общества, Пушкин вдруг оробел перед Анной Керн, как перед таинственной незнакомкой. А ведь при первой встрече в юности он легко расточал ей игривые комплименты и совсем незадолго до её приезда писал о ней А.Г. Родзянко во фривольном тоне. Очевидно, было в её облике что – то трогательное, какая – то особая душевная привлекательность, заставившая поэта забыть её сомнительную репутацию. «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем наша встреча у Олениных», – писал Пушкин А.П. Керн 25 июля 1825 года, уже после её отъезда.

Анна была женщиной поразительно красивой, кокетливой и по – женски привлекательной. В весёлой и дружеской атмосфере Тригорского за нею ухаживала вся мужская половина общества: и Пушкин, и тот самый странный помещик И.М. Рокотов, над которым подшучивали окружающие, и юный друг поэта Алексей Вульф.

Тригорское. Вид на пруд и мостик «поцелуев и вздохов» Фото 2007 г.

Пушкина среди своих ухажёров Керн особенно не выделяла, чем давала поэту повод ревновать её к Алексею Вульфу. Волокитство нескладного И.М. Рокотова было не в счёт. Однако помимо общих беззаботных прогулок по парку, танцев на воздухе и разговоров в гостиной, как нам представляется, были минуты духовного общения поэта с Анной Петровной, которые пополняли копилку поэтических впечатлений о ней. «Скажи от меня Козлову, что недавно посетила наш край одна прелесть, которая небесно поёт его «Венецианскую ночь» на голос гондольерского речитатива; я обещал о том известить милого вдохновенного слепца. Жаль, что он не увидит её, но пусть вообразит себе красоту и задушевность, по крайней мере, дай Бог ему её слышать», – писал Пушкин П.А. Плетневу в середине июля 1825 года.