Геннадий Прашкевич - Брэдбери

Впрочем, через пару лет эти слухи прекратились: Ли Брэкетт вышла замуж за Эдмонда Гамильтона.

В паре с Ли Брэкетт Рей Брэдбери смотрелся странно — длинный, очкастый, витиевато выражающийся. Но они подружились и на собраниях Лиги фантастики постоянно появлялись вместе. Уэллер в своих «Хрониках» писал, что (по словам самого Рея) Ли якобы не раз намекала: не переместиться ли им, наконец, на заднее сиденье машины?

Но Брэдбери предпочел сохранить дружбу.

В дружбе тогда он нуждался больше, чем в сексе.

«В субботу вечером и в воскресенье я устраивал себе выходные и отправлялся в Санта-Монику на пляж Масл-Бич. Там я наблюдал, как Ли Брэкетт играет в волейбол со своими приятелями-мачо, читал ее новейший шедевр, пока она рвала на клочки мой негодный продукт или превозносила его до небес…»

Ли не просто читала рукописи Рея — она их тщательно правила и подсказывала много дельного. И постоянно знакомила с новыми книгами, с новыми авторами. С ее подачи Рей впервые прочел и полюбил Раймонда Чандлера и Дэшила Хэммета…

Отец Рея получил место электромонтера в лос-анджелесской береговой общине, носившей гордое имя Венис (Venice) — Венеция.

Вся семья перебралась на океанское побережье, но Рей каждый день продолжал ездить на любимый перекресток улиц Олимпик и Нортон. Калифорнийская Венеция ему, кстати, нравилась, хотя каналы этой Венеции давно забило мусором, дома обветшали. Зато у братьев Брэдбери была теперь своя спальня, и там стояли настоящие кровати вместо диванчиков.

На одном из собраний лиги Рей подружился с новичком по имени Грант Бич.

Новичок не был писателем, но, как все американцы, был убежден, что любому ремеслу можно при желании выучиться. Отец Гранта умер, он жил с матерью в невеселой атмосфере пустого дома. Чтобы как-то отвлечь друга от грустных размышлений, Рей записал Гранта и его мать в студию керамики, и они стали вместе ходить на занятия. И неожиданно выяснилось, что Гранту нравится работа с глиной. Более того, у него хорошо получалось. Он страшно увлекся новым делом и даже упросил Рея помочь ему переоборудовать гараж в студию.

Теперь Рей часто проводил вечера у друга.

Мать Гранта владела многоквартирным домом по соседству — там жили испанцы, которых всегда было много на калифорнийском побережье.

Исключительная память помогла Рею через много лет восстановить многие детали, вспомнить чуть ли не каждого жильца миссис Бич.

«Вскоре после того, как мистер Рамирес поселился в пансионате, он купил для своей комнатушки радиоприемник; придя с работы, он с неподдельным удовольствием включал его на полную мощность. Кроме того, он купил часы на руку, которые тоже носил с удовольствием. Вечерами он часто гулял по примолкшим улицам, разглядывал в витринах красивые рубашки и некоторые из них покупал, любовался брошками и некоторые тоже покупал своим немногочисленным приятельницам. Одно время он по пять раз в неделю ходил в кино. Еще он катался на трамвае, иногда целую ночь напролет, вдыхая электричество, скользя черными глазами по объявлениям, чувствуя, как вращаются колеса под ним, глядя, как проплывают мимо маленькие спящие дома и большие отели. Кроме того, он ходил в роскошные рестораны, где всегда заказывал себе обед из многих блюд, а также посещал оперу и театр. Он даже приобрел автомобиль, но потом забыл про взносы, и однажды сердитый агент из магазина увел его машину со стоянки перед пансионатом…» 31

Именно в гараже Гранта Бича, переоборудованном под мастерскую, Рей написал «Озеро» («The Lake») — рассказ, в котором он вдруг снова вернулся в детство.

Многие годы он носил в памяти историю о том, как однажды двенадцатилетняя золотоволосая (Рею Брэдбери нравился цвет золота) девочка утонула в озере Мичиган и тело ее так и не нашли. Прошло время. Мальчик, который хорошо знал несчастную, вырос и женился. И вот в один прекрасный день, когда он гулял по берегу, золотоволосая девочка сама вышла ему навстречу…

Рей нервничал, работая над «Озером».

Он чувствовал, что на этот раз у него получается.

Он еще не знал, что открыл новый жанр — автобиографическое фэнтези.

Он так растрогался от собственной истории, что даже расплакался под конец. Вот, кажется, он выходит на дорогу, в конце которой его непременно ждет успех, думал он, но в июле пришла повестка на прохождение медицинской комиссии.

Рей совершенно не собирался воевать, он даже не понимал, кому это нужно.

Когда дело дошло до окулиста (со зрением у Рея всегда были сложности), доктор прикрыл ему один глаз и приказал, указывая на стену: «Читай таблицу».

От волнения Рей переспросил: «Какую таблицу?»

И беспомощно добавил: «Я не вижу никакой таблицы».

Так призывник Рей Брэдбери был признан негодным к военной службе.

В общем, ничего особенного, можно сказать, парню повезло. Но военный моряк Роберт Хайнлайн, узнав подробности этой истории, пришел в ярость. Он всегда недолюбливал настырного и сентиментального парня и теперь решил, что Брэдбери еще и трус. Сам Хайнлайн в годы войны, так же как Айзек Азимов и Л. Спрэг де Камп, работал в научно-исследовательской лаборатории ВМФ в Филадельфии. Там разрабатывались новые методы борьбы с обледенением самолетов на больших высотах, аппаратура для слепой посадки и компенсирующие гермокостюмы.

«Ты трус! — написал он Рею Брэдбери. — Не можешь служить, запишись в волонтеры!» И перестал подавать Рею руку.

В таком настроении Рей написал рассказ «Ветер» («The Wind»).

Слушая тоскливое завывание ветра, герой рассказа начинает подозревать, что ночной невидимый вихрь хочет его убить. Такие тоскливые завывания Рей много раз слышал в детстве, он боялся их, они нервировали его.

Отвязаться от воспоминаний можно — описав пугающее тебя событие.

Просто удивительно, вспоминал Брэдбери, насколько они взяты из жизни, все эти мои даже самые «необычные» рассказы.

«“Ночной поезд на Вавилон” — совершенно правдивая история, — писал Брэдбери в кратком послесловии к сборнику «Вождение вслепую». — Вот так же, как в этом рассказе, несколько лет назад меня пытались вышвырнуть из вагона, когда я пытался разоблачить одного поездного шулера…»

«Рассказ “Старый пес, лежащий в пыли” — точное до мельчайших деталей повествование о том, как я двадцатилетиям парнем приехал в один приграничный мексиканский городок и попал на цирковое представление…»

«К рассказу “Все мы одинаковы” меня подтолкнул случай в книжном магазине “Эйкерс оф Букс» в маленьком городке Донг-Бич. Однажды вечером я бродил там вдоль тускло освещенных стеллажей и вдруг обнаружил стопку датированных 1905 годом школьных вестников, со страниц которых (уму непостижимо) смотрели на меня растиражированные лица моих однокашников выпуска 1938 года…»