Геннадий Прашкевич - Брэдбери

Или, если вы уже профессионал, вы хотите зарабатывать больше денег.

Я часто слышу, — рассуждал Л. Рон Хаббард, — как джентльмены пера говорят о своей писательской деятельности как о некоей весьма “ненадежной” профессии. То есть они опираются на предположение, что только боги случая отвечают за все, что может произойти с вашим доходом, вашим рабочим днем или удовольствием от работы.

Но критерий всегда один: вы — либо писатель, либо нет. Вы либо зарабатываете хорошие деньги, либо не зарабатываете.

Уверяю вас, что система коммерции, строившаяся веками, не прекратит свою деятельность только потому, что вам вдруг покажется, что доход ваш зависит только и исключительно от вашего воображения. И еще уверяю вас, что избитая фраза “эффективность экономики” применима к писательскому делу так же, как и к доставке свинины.

Вы — фабрика.

Фабрика рукописей.

И если вы возражаете против примененного мною слова “фабрика”, то позвольте уверить вас, что это вовсе не клеймо, а просто удобное название, которое подразумевает не какого-то там несчастного бумагомараку, а подразумевает любого честно работающего писателя.

Да, мы все — фабрики, с шумными станками, с клубами едкого дыма из железных труб, с лязганьем тяжелых машин, уханьем паровых молотов. Мы производим рукописи, мы продаем свою достаточно долговечную продукцию, значит, мы заслуживаем уважения в нашем бизнесе. Наши имена — это то же самое, что бренды “Стандарт ойл” на канистре с бензином, “Форд” на автомобиле или “Браунинг” на пулемете. И так же, как все другие фабрики, мы можем закрываться, открываться, снижать и повышать уровень производства, изменять нашу продукцию. Мы можем работать на полную катушку, а можем в одночасье разориться. Мы можем бездельничать, а можем активно зарабатывать деньги. Вся разница только в том, что наше оборудование, наши инструменты — это наши мозг и пальцы. И значит, нам совершенно необходимо изучить, досконально изучить нас самих и нашу продукцию — так же как любому другому производителю необходимо знать своих рабочих и свое оборудование.

К сожалению, писатели часто беспечно плывут по течению.

Это очень жаль, потому что экономическая теория, принимаемая людьми в небольших дозах, не столь уж сложна. Везде и всюду она имеет дело с ценой, со стоимостью, с предложением, спросом и трудом. Если вы собираетесь открыть мыловаренный завод, то, конечно, будете осмотрительны. Мыловаренный завод — это источник вашего будущего дохода, значит, вам придется принять на работу профессиональных экономистов. А вот если вы собираетесь писать повесть или рассказ, то десять против одного, что вы просто сядете за письменный стол, а все остальное пустите на самотек.

И это — напрасно!

Это совершенно напрасно!

Ваша писательская фабрика намного важнее мыловаренного завода, и если вы вдруг по глупости своей потеряете главное свое оборудование — мозг, руки, здоровье, то ничем другим не сможете его заменить, тогда как всякие новые вальцы, баки и котлы можно приобрести на промышленном рынке.

Открывая мыловаренный завод, вы первым делом научились бы искусству изготовления мыла. То же самое и в нашем писательском ремесле — вы сначала должны научиться писать. Вас интересует зарабатывание денег этим вашим ремеслом, так ведь? Нет смысла заявлять, что вы пишете только ради искусства. Рабочий, которому больше всего в жизни нравится делаемая им работа, все равно старается продать свои услуги или товары по самой лучшей цене. Это подтвердит вам любой экономист. Так что вам должен быть интересен исключительно чистый доход. А “чистый доход” — это приток удовлетворения от экономических благ, выраженный определенными суммами. Все равно, пишете ли вы статьи о вязании, детские сказки, остроумные рассказы или смешные заметки, вы обязаны использовать указанную систему.

Ну а затем вы рассылаете рукописи по издательствам.

Если количество написанного было значительным, а ассортимент — достаточно широким, наверное, вы продадите три или четыре работы. Таким образом, область того, что дальше следует писать, у вас сузится; скажем, останутся только два вида рынков, с которыми можно работать. Но, конечно, вы не забыли жанры, которые первоначально вас вдохновляли, и время от времени пишете нечто отвлеченное и тоже рассылаете это, возможно, даже продаете, продолжая, независимо от этого, больше писать в жанрах, приносящих вам определенный доход.

Возьмем мою ситуацию для примера.

Я начал писать pulp -рассказы так хорошо, как только умел, — сразу для всех журналов, которые появлялись в то время на прилавках. Я издал около полумиллиона слов, делая продажи вначале благодаря большому количеству написанного.

Но после того, как был продан примерно десяток рассказов, я заметил, что здесь что-то не так: я упорно работал, а деньги не так уж спешили в мой карман.

У меня инженерное образование. Я предпочитаю четкие, надежные уравнения любым догадкам и предположениям, поэтому я взял список (который и у вас должен быть): все написанные мною истории, жанр, количество слов, что куда было послано, проданы мои истории или нет.

Мой список оказался разнообразным. В него входили рассказы о военной и гражданской авиации, вестерны, любовные истории, фантастика, детективы и приключения. При поверхностном рассмотрении список говорил о том, что приключенческий жанр, кажется, был моим лучшим выбором, но когда вы долгое время имеете дело с уравнениями, вы никогда не будете доверять им, пока не увидите конечного результата.

Я взял истории двух наиболее привлекательных для меня жанров, посчитал общее количество написанных слов и отметил количество слов проданных.

Вот пример:

Детективы.......... 120 000 слов написано,

.......... 30 000 слов продано,

......... итог — 25 процентов.

Приключения......... 200 000 слов написано,

.......... 36 000 слов продано,

.......... итог — 18 процентов.

Если верить приведенной таблице, приключения были моим как бы резервным вариантом. Но если внимательно проанализировать 18 процентов против 25 процентов, то можно понять, что я проделал огромную часть работы бесплатно. То есть я получал 0,18 цента за одно слово приключенческого жанра и 0,25 цента — за детективный жанр.

Замечательная разница!

Отсюда разумное решение: писать детективы!

Из того же списка ясно следовало, что я не продал ни одного ковбойского рассказа, хотя (поскольку сам приехал с Запада) прекрасно знаю этот предмет.

С той поры я больше не пишу ковбойские рассказы.

А еще я понял, что рассказы о военной и гражданской авиации настолько на рынке мало ценятся, что их не стоило писать дальше. Правда, мне до сих пор это кажется странным, поскольку у меня есть лицензия пилота…» 30