Генри Харт - Венецианец Марко Поло

Следует сказать, что Гу Су Тай — это береговая терраса в Ханчжоу, где находились «зеленые дома» и где молодые женщины заманивали к себе посетителей.

Как свидетельствует текст Рамузио и кое-какие другие издания книги Марко Поло, он тоже восхвалял красоту и очарование женщин Ханчжоу:

А их дамы и женщины нежны, словно ангелы, они чрезвычайно благовоспитанны, одеваются они пышно и носят столько шелков и драгоценностей, что и описать нельзя... Они так любят друг друга, что по доброжелательству, возникающему при соседских отношениях как между мужчинами, так и между женщинами, можно считать каждый квартал как бы одним домом.

Со своими домашними живут так дружно, что у них нет ни ревности, ни подозрения к своим женам, к которым относятся с большим уважением, и большое бесчестие постигло бы того, кто бы осмелился обратиться с нечестным предложением к замужней женщине.

У Рамузио сохранилась интересная заметка, не попадавшая в другие ранние издания книги Поло:

На других улицах помещаются публичные женщины, которых столько, что и сказать нельзя... Одеваются они очень пышно, употребляют сильные духи, живут с многочисленной женской прислугой в богато разукрашенных домах. Эти женщины крайне сведущи и опытны в искусстве прельщать мужчин, ласкать их и приспособлять свои речи к разного рода людям, так что иностранцы, раз испытавшие это, остаются как бы околдованными и так очарованы их нежностью и льстивостью, что никогда не могут избавиться от этого впечатления. Поэтому происходит, что, когда они возвращаются домой, они говорят, что побывали в небесном городе Кинсай, и только и думают о том часе, когда им можно будет вернуться туда.

Рассказывая о Ханчжоу, Марко тут же сообщает несколько новых подробностей о жизни Китая — кое-какие обычаи, о которых он пишет, бытовали только в этом городе, другие имели распространение по всей стране. Великий хан не терпел в Ханчжоу ни нищих, «и бродяг; если стражники в городе «днем найдут какого-нибудь бедняка, который от увечья не может работать, они его отправляют в одну из больниц, которых бесконечное количество во всем городе. Они устроены древними государями и имеют большой доход. Если же он способен к труду, они заставляют его заняться каким-нибудь ремеслом».

Другой обычай жителей Ханчжоу — Марко утверждает, что его придерживались в Китае повсюду, — позволял сравнительно легко установить местонахождение любого жителя города и облегчал сбор налогов. Каждый горожанин писал на дверях дома свое имя и имена домочадцев я рабов, а также отмечал, сколько у него лошадей. Имена умерших стирались, а если появлялся новорожденный, то его имя приписывалось. Кроме того, хозяева гостиниц были обязаны записывать на дверях имена всех, кто у них останавливался, указывая дату их прибытия, а также день и час отъезда; таким образом власти имели возможность знать, где находятся все ездившие по стране путешественники. «Дело то людей умных», — заключает свой рассказ Марко.

Описав Ханчжоу и прилегающую к нему округу, Марко рассказывает много интересного о проживавшей в этой провинции большой секте христиан. Сообщение это ценно не только само по себе: в нем сказано о поездках Марко по землям великого хана и сказано то, чего нет во всей остальной книге. В сообщении о христианах говорится, что их обнаружили в городе Фучжоу, «когда господин Маффео, дядя господина Марко, и сам господин Марко были в этом городе» и вместе с ними там находился некий «мудрый сарацин».

Тот факт, что Марко писал о Китае в основном по своим собственным наблюдениям, подтверждается его признанием, что из девяти провинций «Манзи» [81] Манзи — Южный Китай, в противоположность «Катаю» — Северному Китаю. — Прим. ред. он описал лишь три,

потому что господин Марко сам побывал в них, ибо они находились на его пути. О шести других королевствах он много слышал и многое узнал, но так как он сам не побывал в них, то его описание не могло быть столь же полным. Поэтому мы о них умолчим.

На этом Марко Поло заканчивает свое описание Китая, его населения, верований, обычаев, обрядов, его экономики и правительственного аппарата.

Разъезды Марко по стране, выполняемые им правительственные поручения, его странствования в связи со своими собственными делами — все это происходило теперь с гораздо большим размахом, чем в те дни, когда Марко только начинал свою службу у хана. Годы шли и шли. Давно мальчик стал юношей, давно юноша развился в крепкою мужчину — проворного, уверенного в себе, умного и многоопытного. С тех пор как венецианцы приехали в Китай, минуло уже семнадцать лет, и они затосковали по родине. В конце концов, они были здесь все-таки чужеземцами, и яри мысли, что им никогда больше Не увидеть родной земли, в сердца их закрадывался страх. Все чаше им снилась Венеция, и какие бы почести и богатства ни приносила им жизнь в Китае, Поло начали обдумывать планы возвращения в Италию.

Были и другие важные соображения, которые заставляли думать их об отъезде из Китая. Они пользовались покровительством и великими милостями Хубилая, на службе у него они стали и богаты и могущественны. Но ханское благоволение вызывало по отношению к ним зависть и ненависть, и врагов при дворе Хубилая у венецианцев делалось все больше и больше. Венецианцы с горечью смотрели, как стареет и теряет силы великий Хубилай. Они боялись того дня, когда хан умрет, ибо им давно было ясно, что с его кончиной они лишатся всякой защиты. Стоило их могущественному покровителю «вознестись вверх» на драконе, как они оказались бы перед лицом врагов безоружными, а их богатства почти неизбежно обрекли бы их на гибель.

Эти опасения были не безосновательны, и Франческо Пеголотти, осведомляя будущих путешественников об опасностях, которые ждут их в Китае, в своей «Practica della Mercatura» в 1340 году между прочим писал, что

после смерти государя [монгольского хана] и до провозглашения нового государя бывает беспорядок и иногда наносится ущерб франкам и другим иностранцам... И дорога станет безопасной лишь тогда, когда новый государь займет место умершего и начнет царствовать.

Покинуть катайский двор было гораздо труднее, чем приехать туда. Разорвать многочисленные нити, связывавшие венецианцев с троном Хубилая, оказалось куда более сложным делом, чем преодолеть долгий, утомительный и полный испытаний и горя путь на восток. Венецианцы, помимо прочего, боялись, что как только Хубилай умрет и контроль, осуществляемый над страной из Ханбалыка, ослабеет, против владычества монголов вспыхнет всеобщее восстание. Караванные дороги в таком случае будут крайне ненадежны, и если венецианцы и сумеют выбраться из Ханбалыка, то им не избежать гибели в пути.