Ципора Кохави-Рейни - Королева в раковине

— Ревека, она не слышит этого в доме.

— Но вы наняли ей учителя иврита.

— Таковы мои принципы воспитания. Потребовала бы она обучиться персидскому языку, я бы тоже нанял ей соответствующего учителя.

Отец ее — ошибающийся мудрец. Она вовсе не немецкая девочка. Она видит существенную разницу между немецким народом и нею. Потому голос ее фальшивит, что душа не принимает пение на церемониях в честь Германии. Домочадцы все более становятся ей чужими. Их мечты отличны от ее мечтаний. Дом ее, полный немецких патриотов, смеется над тем, что она читает молитвы на древнееврейском языке и все время рыщет в отцовской библиотеке — в поисках всего, все, что связано с иудаизмом.

Бертель никому не доверяет свои духовные поиски. Из книг она узнала, что еврейский народ отличается от всех народов. Солидарность и братство является стержнем чудесных историй выживания евреев. Еврейские купцы погибали в пытках и истязаниях, но не выдавали своих братьев. В средневековье, когда крестоносцы потеряли силу и превратились в жестоких грабителей на дорогах, еврейские купцы выезжали на ярмарки в крупные торговые центры большими караванами, чтобы защищаться от нападений грабителей, отнимающих у них имущество и жизнь. Они находили тайные обходные пути, передаваемые евреями друг другу. Еврейские общины помогали им. Поблизости от синагог строили конюшни и загоны для скота. Общины организовывали пищу для иноземных купцов. И все же многим не везло, и грабители их обнаруживали. Крестоносцы пытали их, чтобы узнать эти тайные пути. Еврейские купцы жертвовали жизнью в адских истязаниях, но не подвергали опасности своих братьев, таких же купцов, как они.

В романе «Новости из Гренады» описываются ужасы, от которых волосы встают дыбом и кровь стынет в жилах. Мария де Лабадия, красавица, дочь выкрестов, заплатила жизнью за то, что втайне вернулась в лоно иудаизма. Она сменила христианское имя Мария на еврейское — Мирьям. Горькой и страшной была ее судьба. Еврей, перешедший в христианство, сломался под пытками инквизиторов и выдал дочь знаменитого рыцаря, любимца ордена, постоянного гостя двора королевы Изабеллы. Девушку жестоко пытали. Сам великий инквизитор ордена крестоносцев допрашивал ее. Мария не сломалась, никого не выдала, ни на кого не донесла. Страсть охватила великого инквизитора, черного монаха, потрясенного ее красотой. Он наложил руки на ее голову, как бы благословляя ее красоту. Страсть породила и вынесла из его души дьявольскую суть. Он требовал, чтобы она попросила у него милосердия. Он требовал у нее выдачи евреев, но она безмолвствовала, ни звуком не выдала тайные деяния насильственно крещенных евреев, не опозорила Тору. Эти евреи продолжали молиться, соблюдать праздники Песах и День отпущения грехов — Йом Кипур, не ели свинину. Не соблазнил ее мягкий лицемерный голос монаха. После того, как он напоил ее вином, и она все равно не сказала ни слова, солдафоны инквизитора поволокли несчастную девушку в камеру. Марию де Лабадия возвели на костер после адских пыток.

Бертель не смыкает глаз целыми ночами. Она перечитывает третий раз роман о доне Ицхаке Абарбанеле и Аврааме Сеньоре, двух евреях, которые были приближены к испанскому королевскому двору. И над историей испанского рыцаря Бертель обливалась слезами. Иоанн Понсака допрашивался инквизиторами Аребусом и Торквемадой, они жестоко преследовали крещеных евреев, тайком исповедующих иудейскую веру. Иоанн Понсака узнал о своих корнях случайно. Нашел отца своего, христианина, на смертном одре кладущего на себя тфилин. Так он открыл, что дед его был евреем, был потрясен этим и не находил себе покоя. В своих снах он прятался в лесу от преследователей. В реальности наткнулся на испанских евреев, изгнанных из страны, и присоединился к ним.

Бертель живет в страхе и преклонении перед еврейским народом, и ее вовсе не трогает, что дед называет ее маленькой раввиншей, а братья и сестры смеются над ее мечтаниями. Она — еврейка. У нее есть отечество, язык, и есть у нее прапрадеды и прабабушки, похороненные в пещере Махпела, в древнем городе Хевроне.

Адвокат Филипп Коцовер — плотный брюнет среднего роста, с карими глазами, с лицом, типичным для восточноевропейского еврея, влюблен в Лотшин. Они много времени проводят в зимнем саду или в ее комнате, часто прогуливаются вдоль реки Шпрее. Его вдумчивое понимание собеседника, манеры, обходительность располагают к нему принцессу дома Френкелей. Артур уже намекнул ей, будет рад, если она свяжет свою жизнь с его другом Филиппом.

В последнее время адвокат стал реже ее посещать, и влюбленные взгляды, обращенные к ней, стали редкостью. С тех пор, как нацисты вышли из подполья и их партия получила на выборах в 1930 году 107 мест в рейхстаге, став второй по величине партией, он оставил все свои дела, сосредоточившись на юридической защите еврейской общины. С обеда и послеполуденного кофе в семье Френкелей он торопится в свой офис, чтобы заняться делами, громоздящимися на его столе.

— Филипп, ты видишь ситуацию словно через увеличительное стекло, — говорит Артур, считая, что его друг преувеличивает опасность.

Зря он связал свою жизнь с общественной деятельностью и сократил юридическую помощь, как советник металлургической фабрики Френкелей. Филипп очень серьезно относится к обещаниям нацистского лидера уничтожить внутренних врагов, окаменевшую Веймарскую республику, подписавшую унизительный Версальский договор и ввергшую Германию в экономический коллапс.

Филипп уверен в том, что Гитлер способен увести страну из просвещенного мира в жестокость средневековья. А причина этому — инфляция, приведшая миллионы немцев к безработице, голоду, унижению, болезням. Сброд объединяется вокруг Гитлера.

— Но это безумие пройдет, — успокаивает его Артур, поглядывая на портрет покойной жены, висящий над письменным столом.

Филипп же видит все в черном свете. Всяческими уловками и откровенной ложью нацисты пестуют невероятную жесткость к евреям.

Толпа слушает вопли Гитлера: «Версаль был преступлением евреев. Следует уничтожить марксизм, и Германия воспрянет!» Вспоминают мюнхенскую трагедию 1919 года, оставшуюся в памяти граждан Германии, и обвиняют в ней евреев и большевиков. В тот короткий период, когда столица Баварии оказалась в руках немецких коммунистов, среди которых были евреи, тысячи людей умирали от эпидемии туберкулеза. Переворот, приведший к власти в Мюнхене Советы баварских коммунистов, сформировавших правительство, произошел в апреле и провалился в мае. Но социал-демократическое правительство установило там «белый террор», который привел к тысячам и тысячам жертв, намного большим, чем умеренный террор красных.