Александр Андреев - Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах

Прошлогоднее разногласие но земельному вопросу было исправлено законом 15 февраля 1920 г., о чем скажем ниже, и крестьянство отметило это изменение своим отношением к партии. Именно к партии, ибо, как мы уже указывали в предшествующих главах, борьба против советской власти проходила под лозунгом борьбы с коммунистами и за «истинную советскую власть». Но, уничтожив разногласия с крестьянством по земельному вопросу, советская власть не могла уничтожить продразверстки, а это вызывало недовольство крестьянина, особенно когда продразверстка проводилась бессистемно, когда крестьянин не получал за забранное Причитающейся ему денежной или товарной компенсации. В цитированной выше сводке сообщается о положении дела в Мариупольском уезде: «В городе и уезде чувствуется махновское настроение. Проходящими частями войск и агентами упродкома забираются скот, фураж и продукты, за что не платят денег, а выдают только расписки. В настоящее время конармия мобилизует лошадей, выдавая за забранное также расписки. Все это возмущает крестьян, питает махновщину, и есть опасения, что бессистемные реквизиции не дадут возможности крестьянам засеять поля».

А через две недели не замедлили сказаться и плоды этой политики: «Мариуполь. Общее настроение рабочих великолепное, обывателей — колеблющееся. В уезде свирепствует махновщина» [129] Сводка № 20 от 19/III, л. 111. .

Почему «в уезде свирепствует махновщина», — понять легко. «Грозное безденежье», — сообщает сводка. I конармией была объявлена мобилизация лошадей и частью была уже проведена, но приказом юго-западного фронта была отменена. Крестьяне за реквизированное требуют платы, на ссыпные пункты, без расплаты денег на местах, крестьяне хлеба не везут». А дать город ничего взамен не мог. «Хлеб дорог, ощущается бумажный кризис, нет кожи, мануфактуры и других фабрикатов и т. д.».

Съезд волревкомов Мариупольского уезда, происходивший 6 марта, также указывал, что подводная мобилизация и реквизиция проходят без системы. «Крестьянство постановило, — сообщает сводка о съезде, — хлеб давать по твердым ценам армии и рабочим» [130] Сводка от 13/III, л. 102. . Но заготовительные организации не уплачивали и твердых цен. Это вызывало трения между местной властью и представителями общереспубликанских заготовительных организаций, что не могло способствовать разрешению кризиса.

«Мелитополь. Упродком в своей работе идет вразрез местным властям, совершенно с ними не считается. Ограничение отпуска хлеба местному населению вызывает контрреволюционную агитацию, спекуляцию хлебом» [131] Политсводка начпоарма от 13/III, л. 102. .

Собранные с трудом у крестьян зерно и фураж часто не утилизировались, а из-за халатности или неналаженности аппарата гибли. Так, например, опродком XIII армии заготовил в районе Александровского уезда (ст. Канкриновка) около 100 тысяч пудов фуража, но не реализовал собранного фуража. «Фураж этот находится в ужасном беспорядке и уже начинает преть, — писал уполномоченный губернского продкома о действиях армейских продовольственных организаций. — Если не будут приняты немедленно меры к прессовке фуража, то после прошедшего дождя фураж этот испортится по-, меньшей мере на 50 %» [132] Архив Красной армии, дело № 6914 Реввоенсовета XIII армии. л. 85. .

Эти факты влияли на политическое настроение крестьянства. Недовольство намечается в марте, а в апреле оно приобретает четкие формы. «Общее политсостояние города и уезда неудовлетворительно, — сообщает сводка о Херсонском уезде. — Недостаток партийных агитаторов, индифферентное отношение обывателей к соввласти, контрреволюционная работа деникинско-петлюровских агентов, антисемитизм, недостаток военной силы, дающий возможность контрреволюции поднимать голову. В уезде на 70 % избраны советы. В выборах явное эсэровское засилье».

К жалобам на продразверстку прибавляются жалобы на трудповинцости, которые летом отнимали у крестьянина драгоценное время. «Настроение населения прифронтовой полосы махновское, — сообщает сводка особотдела XIII армии за 25 и 26 августа, — замечается ропот на почве возложенной трудовой повинности». Это же подтверждают и политсводки политотдела XIII армии: «В Мало-Камышевской волости (Александровский уезд. М. К. ) обнаружено большое количество вооруженных дезертиров. Настроение этой волости махновское» [133] Дело то же, сводка за 28 и 29 августа, л. 97. .

Могла ли быть политика советской власти иной, можно ли было отменить разверстку и тем самым уничтожить основные причины недовольства крестьянства? Для этого познакомимся с состоянием продовольственного вопроса на Украине в 1920 г.

Потребность города в продовольственных продуктах на Украине в 1920 году, имея в виду удовлетворение только рабочих и их семей, в общем составляло за год 180 миллионов пудов. Продразверстка была рассчитана на 160 миллионов пудов, из которых комнезаможным должно было быть оставлено около 20 миллионов пудов, на город оставалось 140 миллионов пудов и плюс помольный сбор, что должно было дать 170 миллионов пудов. Такого количества хлеба, несомненно, продовольственный аппарат на Украине собрать не мог; даже если бы удалось собрать 120–150 миллионов пудов, то это было бы, по мнению наркомпрода Украины Владимирова, большим шагом вперед. На самом же деле было собрано значительно меньше — 9721 тысяча пудов. Таким сравнительно ничтожным количеством нельзя было накормить городского населения. Даже ударная группа рабочего населения, та часть рабочего класса, которая должна была получать паек, в первую очередь горняки, рабочие воензаводов и т. д., получала его в ничтожном количестве. Так, например, эта группа рабочих получила муки в сентябре — 92 % потребности, в октябре — 91 %, в ноябре — 0; пшеницы, ржи, ячменя за эти месяцы — 0 %, крупы 19 %, 12 % и 8 % потребности; мяса и рыбы — 11 %, 14 % и 0 %; сахара, сахарных изделий за все три месяца — 0 %; масла подсолнечного — 15 %, 21 % и 21 %; махорки, спичек — 0 %; зерно-фуража — 0 %; мыла — 79 %, 92 %, 0 % [134] Отчет Наркомпрода УССР в сборнике отчетов V съезду Советов УССР, стр. 14–16. .

Деревня же получала необходимые ей продукты в ничтожном количестве. Мануфактуры, потребность в которой для всей Украины равнялась 300 миллионам аршин, было отпущено (из числа полученных из РСФСР 23 миллионов для всего населения Украины) 16 миллионов крестьянству, а 7 миллионов городскому населению. Железа, потребность в котором равнялась 3,6 миллиона пудов, отпущено было сельскому населению 420 тысяч пудов (14 % потребности), шипов роздано было 38 000, т. е. 28 % потребности, гвоздей 150 тыс. — 40 % потребности, галантереи — 150 тыс. гросс, т. е. 212 % потребности. Обувь деревня совершенно не получала, так как при общей потребности в 3,6 миллиона пар было распределено между рабочими лишь 180 тысяч пар. Керосина, потребность в котором выражалась в 4,3 млн. пуд. в год, отпущено было лишь 137 тыс. пудов. Село и городской пролетариат жгли «каганцi» [135] Сосуд с растительным маслом, в котором горит фитилек. . Сахара произведено было на Украине до 4 млн. пудов, в то время как потребность одного городского населения равнялась 3,4 миллиона пудов, а с сельским населением — 5,7 миллиона пудов. Украина должна была из этого скудного запаса снабжать РСФСР и армию; отпущено было 2,7 млн. пудов, главным образом армии. Даже махорки, — продукта дешевого и всегда бывшего в достаточном количестве в украинской деревне, было недостаточно на Украине: в то время, как потребность в ней равнялась 1 1/ 2миллионам ящиков, распределено было лишь 150 тыс. ящиков, т. е. 10 % потребности, причем 50 % этого количества пошло на снабжение Красной армии. Таким образом деревня ничего не получала от города из продуктов городской промышленности, и продразверстка могла проводиться не путем обмена, а исключительно путем насильственного отбирания излишков продуктов. Правда, взамен своевременно внесенной продразверстки, каждая деревня должна была получить соль, в которой особенно остро нуждалась деревня, но в большинстве случаев она ее не получала. Нечем и не на чем было даже довести до крестьянина городские товары. «У нас почти нет мешков (во время гетманщины были вывезены миллионы мешков, и сейчас у нас нет в достаточном количестве для провозки продуктов), заменить их тоже очень трудно. Главлеском не может достать достаточного количества материала для ящиков, железные дороги плохо действуют, и приходится перевозить по простым дорогам. Еще хуже обстоит дело с заготовкой скота. Тут часто случается, что маршрутные поезда находятся в пути 10–15 диен, часто есть станции, где нет воды, и поэтому большой процент скота пропадает… Заготовки иногда передаются в распоряжение других распределительных организаций». Так рисовал положение вещей на партийной конференции народный комиссар продовольствия УССР Владимиров. Если к этому еще прибавить частые крушения поездов, организуемые различными крестьянскими антисоветскими отрядами, уничтожение ими собранного хлеба и т. д., то станет ясна картина тяжелого кризиса, в котором находилось продовольственное дело республики.