Василий Шатилов - Знамя над рейхстагом

А мы стояли на месте. И такое брало нетерпение, так хотелось скорее снова двинуться вперед, чтобы начисто вымести врага из Прибалтики!

Мы, конечно, не знали тогда, что еще 29 августа командующий 2-м Прибалтийским фронтом получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования, в которой предписывалось нашему фронту во взаимодействии с 1-м и 3-м Прибалтийскими фронтами разгромить группировку противника севернее Западной Двины и освободить столицу Латвии Ригу. И уже не спали ночей офицеры штаба фронта, ведя расчеты на предстоящую операцию. Тыловики заботились о доставке снарядов, мин, гранат, патронов, горючего, продовольствия и снаряжения. Три Прибалтийских, Ленинградский фронты и Краснознаменный Балтийский флот готовились к новому стратегическому удару.

Верховное командование вермахта было исполнено решимости удержать Прибалтику любой ценой. Она служила надежным прикрытием Восточной Пруссии с северо-востока, обеспечивала базирование немецкого флота в восточной части Балтийского моря, являлась опорой моста в Скандинавию, по которому в третий рейх шли необходимые для войны материалы. Наконец, прибалтийская группировка немцев сковывала силы Красной Армии, которые можно было бы использовать в Белоруссии, Западной Украине и Румынии, угрожала флангам наших фронтов, наступающих в сторону Польши и Пруссии. Кроме того, с потерей Прибалтики гитлеровцы лишились бы изрядного количества хлеба и бекона, мяса и масла, синтетического горючего, добываемого из эстонских сланцев.

Всем этим Гитлер не намеревался поступаться. И Прибалтика заблаговременно и сильно укреплялась. Особое внимание уделялось рижскому направлению. Латвийскую столицу с северо-востока и востока прикрывали такие мощные рубежи, как "Валга", "Цесис", "Сигулда" и рижский оборонительный обвод...

Нам, войсковым офицерам, использовавшим перерыв в наступлении для боевой учебы, не были известны замыслы высшего командования. Не знали мы и подробностей стратегической и оперативной обстановки. Но в том, что наступление скоро будет продолжено, никто из нас не сомневался. И в том, что предстоит наступать на Ригу, тоже ни у кого не возникало сомнений. Это было логическим продолжением пути, начатого нами еще у Заозерной.

После того как у нас прошли итоговые занятия и части получили отличные и хорошие оценки, мы окончательно почувствовали себя готовыми к дальнейшим действиям.

Ждать пришлось недолго. 14 сентября фронт перешел в наступление.

50-я дивизия находилась во втором эшелоне корпуса. Но уже на третий день нас ввели в бой с ближайшей задачей форсировать реку Огре и закрепиться на ее западном берегу. Сразу же мы встретили ожесточенное сопротивление врага. Немцы не жалели снарядов и мин. Их пехота часто контратаковала нас при поддержке танков и штурмовых орудий. Мы отбивались, стараясь как можно меньше расходовать боеприпасов - нам по-прежнему отпускали их далеко не вдоволь.

На рассвете 18 сентября 756-й полк перерезал шоссейную дорогу между населенными пунктами Айзкарти и Лыэпкалнэ. Бой здесь разгорелся горячий и упорный. 1-й батальон под командованием Сергея Чернобровкина с ходу атаковал очень выгодную в тактическом отношении высоту с отметкой 161.5 и овладел ею. Собравшись с силами, гитлеровцы решили восстановить положение.

Два пехотных батальона при поддержке двадцати танков и штурмовых орудий устремились на занятые нами позиции. Батальон Чернобровкина отразил этот натиск. Противник повторил контратаку. На этот раз ему удалось оттеснить наших бойцов за восточный скат. Однако Чернобровкин тоже не собирался отдавать завоеванное. Как только неприятельский нажим ослаб, он снова поднял своих солдат. В решительный момент, когда сила вражеского огня достигла предела, командир артиллерийского расчета младший сержант Сумкин выкатил свое орудие на прямую наводку и первыми же выстрелами подбил немецкую самоходную пушку. Его примеру последовали и другие расчеты. Атака увенчалась успехом, противник отошел и больше не пытался вернуть потерянное.

Примечательно, что 1-й стрелковый батальон чуть ли не наполовину состоял из новичков. Но эти не нюхавшие пороху ребята дрались отважно и умело. Впрок пошла им паука, полученная перед наступлением.

Вообще в этих осенних боях Сергей Васильевич Чернобровкин - молодой, статный майор с открытым русским лицом - показал себя тактически грамотным и бесстрашным комбатом. Спустя день или два его батальон вновь отличился при взятии высоты с отметкой 131.6.

Тяжелый бой пришлось выдержать и 469-му полку, прикрывавшему левый фланг дивизии. Воспользовавшись тем, что наш сосед - 43-я стрелковая дивизия - несколько отстал, противник обрушил на полк, которым командовал Алексеев, крупные силы. Случилось так, что на этом участке артиллерии у нас не оказалось. И людям пришлось отражать танковые атаки гранатами и огнем противотанковых ружей. Немцы частично потеснили алексеевцев. Но те, отойдя на новые позиции, заняли крепкую оборону и, приведя себя в порядок, нанесли ответный удар. Он оказался настолько сильным, что гитлеровцы откатились, оставив на поле боя свыше полутора сотен трупов, танк и несколько самоходок.

Алексеев, как всегда, расчетливо и умело организовал бой, сумев найти в позиции неприятеля наиболее уязвимые места. Единственно, в чем он заслуживал упрека, так это в своем стремлении находиться непременно на самых трудных и опасных участках. Несколько раз он лично поднимал цепи в атаку. После боя я уже не в первый раз выговаривал ему:

- Какая в этом была необходимость? Не забывай, что ты - командир полка и тебе положено руководить с командного пункта, держать в своих руках управление. А то и сам погибнешь без толку и людей погубишь. Алексеев оправдывался:

- Ясно, товарищ командир дивизии. Только ведь иногда и самому необходимо пример показать, выскочить вперед, в боевые порядки. Не могу я иначе.

- Так то иногда. А у тебя это "иногда" больно часто бывает. В общем, давай через "не могу", держи себя в руках.

- Слушаюсь, - отвечал он.

А я знал, что в следующем же бою он поначалу будет крепиться, потом, когда начнется наступление, не удержится и уйдет в какую-нибудь роту. Впрочем, повода для обвинений в потере управления полком Алексеев не давал. Опыт, интуиция помогали ему выбрать наиболее подходящий момент для отлучки с НП, да и замещали его люди достойные. А вот за его жизнь я опасался всерьез...

Дальше до реки Огре мы шли без боев, если не считать ночной перестрелки разведчиков с арьергардом немцев. Форсировать реку начали с ходу, вброд. Ширина ее не превышала полусотни метров. Противник заранее укрепился на этом естественном рубеже, и, хоть силы у него здесь были небольшие, он задержал продвижение 674-го полка, который первым появился на западном берегу.