Василий Шатилов - Знамя над рейхстагом

Пока я осматривал местность, внутренне одобрив сделанный Гуком выбор, Сосновский со своими артиллеристами отправился на наблюдательный пункт командира ближайшего батальона. Отсюда они в наступающих сумерках пытались вскрыть огневые точки противника. Координаты подозрительных ориентиров передавались на батареи, и те открывали огонь. И если там действительно находились немецкие орудия, то они либо становились жертвами наших снарядов, либо начинали ответную стрельбу, демаскируя себя.

Так до наступления темноты командующий артиллерией со своими помощниками вскрыл до шестидесяти процентов огневых позиций противника.

Тем временем мы с Чепелевым обсуждали возможности наведения переправ. Еще затемно надо было соорудить два моста - только при этом условии мы могли поспеть до рассвета переправить всю артиллерию и танки.

- Успеете? - спрашивал я Чепелева с пристрастием. - Ведь ночи-то короткие пошли, не то что зимой.

- Справимся, товарищ генерал, - заверял он. - Все инженерные силы на постройку брошу. Часам к двум-трем ночи закончим. Тем более что с одним мостом возни будет мало - не было счастья, да несчастье помогло.

- А в чем дело?

- Да под вечер два танка своим ходом пытались переправиться. Ну и остались на дне. Только башни торчат. Вот вам и готовые опоры.

- Что ж, используйте. А передовые батальоны начнут переправу на подручных. К часу ночи займут на том берегу исходное положение и прикроют переправу артиллерии и танков.

Чепелев вышел из блиндажа и направился к саперам.

Надо ли говорить, что этой ночью никому не пришлось сомкнуть глаз. Едва бойцы приступили к работе, как противник открыл по реке шквальный огонь из орудий, минометов и пулеметов. Наши батареи отвечали, стараясь подавить их.

Вскоре на том берегу вспыхнула сильная ружейная перестрелка, раздались хлопки гранат. Это наши пехотинцы, перебравшись через реку, начали бой за прибрежную полосу. Через некоторое время пальба стала стихать. На НП наступили тревожные минуты: кто кого? Успокоились мы, когда поступил доклад, что траншеи немцев захвачены.

Мы приступили к осуществлению еще одного замысла, возникшего с вечера. Для облегчения задачи 674-го полка, которому предстояло штурмовать город в лоб, было решено послать в тыл врага группу разведчиков. Укрывшись в лесу у западной окраины города, они должны были во время фронтальной атаки полка ударить с тыла, создав у неприятельского гарнизона впечатление окружения, посеять панику. Сейчас настало время отправлять этих ребят. Я вызвал старшего сержанта Виктора Николаевича Провоторова, возглавлявшего разведгруппу - всего в ней было 25 человек. Связь он обязан был держать непосредственно со мной, потому и следовало с ним обо всем договориться.

- Кроме демонстрации атаки с тыла, - сказал я ему, - ваша не менее важная задача - стараться как можно больше увидеть и обо всем доложить по радио. Вступать в радиообмен не бойтесь, фашисты не засекут. Им не до вас будет. А в общем действуйте но обстановке, - пожал я сержанту руку.

Вскоре после того как ушел Провоторов, раздался звонок Чепелева.

- Мосты готовы! - доложил майор.

Часы показывали около двух. Не подвели саперы!

- Начинайте переправлять артиллерию, - распорядился я.

По мостам двинулись орудия сопровождения пехоты, потом танки непосредственной поддержки, самоходки.

Я вышел из блиндажа. Восток уже начал сереть. А за рекой до самого леса мигали вспышки выстрелов. До начала артподготовки, назначенной на 7 утра, времени оставалось порядком. Я решил осмотреть бугор, нависавший над нашим блиндажом, и сильно побитое кирпичное здание на его вершине. Вечером, когда еще видно было неплохо, да к тому же траншеи на западном берегу находились в руках противника, сунуть туда нос не было никакой возможности. Сейчас - иное дело, обстановка изменилась.

Мы с Курбатовым поднялись на бугор. Вошли в дом.

По уцелевшей лестнице взобрались на чердак. Место для наблюдения было превосходное. Я приказал подвести сюда телефонный аппарат, поставить у слухового окна броневой лист и установить стереотрубу. Вскоре выносной НП был готов.

Склонившись к окулярам, я начал просматривать равнину и перелески перед Кунерсдорфом. В сером брезжущем свете уже были хорошо различимы все детали местности. Вдруг над головой вжикнули пули. Я заметил, что бьют из дзота метрах в восьмистах от нас. Видимо, внимание немцев привлекли стекла стереотрубы.

Тут меня позвал Артюхов:

- Приглашаю завтракать, Василий Митрофанович!

- А не рановато?

- Если сейчас не поедим - весь день голодные будем.

Я спустился вниз. Появился Сосновский. Лицо у него было усталое, выбеленное бессонной ночью. До утра он готовил артиллерию и сейчас еле держался на ногах.

- Как артиллеристы? - поинтересовался я.

- За шнуры держатся, сигнала ждут.

- Ну, раз пушкари готовы, пошли, Григорий Николаевич, заправимся. Время еще есть.

Мы спустились в блиндаж, принявший уже вполне обжитой вид. Блинник около печки колдовал над картофелем и мясными консервами. Рядом стоял Офштейн, прикрыв глаза и вытянув руки к огню. Его пошатывало от неодолимого желания уснуть.

- Нет, не дело, - сказал он вдруг, тряхнув головой и открыв глаза. Слишком в сон клонит.

- Садись завтракать, весь сон пройдет, - посоветовал Минигалий Николаев, помощник начальника разведки. - Перед атакой надо хорошенько поесть.

- Пожалуй, в этом и есть сермяжная правда, - согласился Офштейн, глянув в угол, где несколько штабных офицеров сидели и лежали в неестественных позах. Прободрствовав трое суток, они предпочли завтраку часок сна до начала атаки.

Только мы стали садиться за стол, как в блиндаж вошли Семен Никифорович Переверткин и Иван Сергеевич Крылов - начальник политотдела корпуса.

- Ну как, все у вас готово? - спросил командир корпуса.

- Все. Но придется нелегко. Район укреплен основательно, немцы будут держать его изо всех сил.

- Однако ловко вы их за ночь оттеснили от реки. Только сто пятидесятая и переправилась. Что ж, через ваши Соевые порядки будет наступать танковый корпус генерала Кириченко. Саперы ваши молодцы. Надо наиболее отличившихся представить к наградам.

Семен Никифорович сказал также, что южнее нас 23-я танковая бригада наводит переправу из подручных материалов. К началу нашей атаки должна поспеть. Согласно плану бригада пойдет в обход Кунерсдорфа с юга и оседлает дорогу между городом и высотами. Наша задача - использовать все выгоды, которые даст взаимодействие с танкистами.

Потом Переверткин захотел глянуть на неприятельские позиции. Мы вышли из блиндажа и едва подошли к кирпичному дому на бугре, как рядом провизжали пули. Тот самый вредный дзот начал свою работу - мы оттуда были хорошо видны. В здание вошли благополучно. Поднялись на чердак. Снова прозвучало где-то над головою: вжик, вжик... Не обратив на это никакого внимания, командир корпуса подошел к стереотрубе и долго смотрел то в нее, то в бинокль на вражеские позиции.