Дмитрий Табачник - Петр Столыпин

Заявление Богрова на суде было полной неожиданностью для всех присутствующих. Настолько, что Иванов счел необходимым его передопросить уже после вынесения приговора (на допросе Богров повторил сказанное ранее на заседании суда), что являлось крайне необычным в жандармской практике.

И вот, за пять дней до заседания суда, газета со ссылкой на анонимные источники абсолютно точно излагает еще неоглашенную новую версию показаний Богрова! Почти дословно рассказывает о том, чего Богров еще не говорил! Можно ли сомневаться откуда и с какой целью было инспирировано появление данного материала? Видимо охранники, стремясь быстрей снять с себя ответственность за покушение, поторопились с размещением материала.

Показательно также, что никто не бросился искать упомянутых на суде анархо-коммунистов, которые, как следует из выступления Богрова, непосредственно виновны в покушении на главу правительства. Ведь в случае ареста (а сделать это было нетрудно), их показания начисто разрушили бы официальную версию.

В свою очередь, Трусевич, собрав девять толстых томов о киевских событиях, сделал следующий предварительный вывод о действиях Курлова, Спиридовича, Веригина и Кулябко: «Названные четыре лица допустили превышение и бездействие власти, имевшие весьма важные последствия».

Проведенное последующее предварительное следствие под руководством сенатора Николая Шульгина пришло к тем же выводам, что и Трусевич: «В отношении всех четырех обвиняемых следует считать установленным бездействие власти, имевшее особо важные последствия». Следующим этапом должен был быть суд по обвинению в преступном бездействии власти.

Однако он так никогда и не состоялся из-за короткой резолюции Николая II от 4 января 1913 года: «Отставного подполковника Кулябко считать отрешенным от должности. Дело об отставных генерал-лейтенанте Курлове и статском советнике Веригине, а также и о полковнике Спиридовиче – прекратить без всяких для них последствий».

В итоге смерть председателя Совета министров всего лишь стоила Курлову недолгой отставки, Спиридовичу – небольшой задержки с присвоением генеральского звания, Веригину – увольнения и лишения придворного звания. Не был предан суду даже Кулябко. Все ограничилось его снятием с должности и пребыванием на гауптвахте за обнаруженное в ходе расследования хищение (деликатно названное «небрежностью в хранении и расходовании») казенных средств.

А о том, что могло бы раскрыться на суде, можно предполагать многое. По странному совпадению, в том же 1926 году, когда Лятковский исчерпывающе осветил вопрос о своей встрече с Богровым, выходивший в Праге эмигрантский эсеровский журнал «Воля России» напечатал статью Егора Лазарева (Богров рассказывал охранникам, что именно через этого представителя ЦК ПСР он познакомился с «Николаем Яковлевичем»). По свидетельству Лазарева, Богров пришел к нему в 1910 году и настойчиво просил санкцию ЦК ПСР на проведение террористического акта в отношении Столыпина (ранее они вообще не были знакомы!), на что получил категорический отказ.

Из рассказа Лазарева можно сделать следующий вывод. Кто-то (конечно, отнюдь не революционеры) тогда хотел, чтобы ответственность за устранение Столыпина взяли на себя эсеры, что сразу бы сняло все возможные подозрения. Кому же еще стрелять в премьера, как не представителю ПСР! Тогда все было бы предельно просто и понятно… Очередной акт революционного терроризма со стороны социалистов-революционеров против «тирана» – никаких недоуменных вопросов ни у кого априори бы не возникло. Но с «привязкой» ПСР не сложилось, и поэтому неестественность произошедшего бросалась в глаза современникам.

Кому же настолько мешал Столыпин, что был избран вариант убийства? Многим в ближайшем царском окружении… Ненависть с их стороны была настолько велика, что дворцовый комендант демонстративно пытался унизить главу правительства. В Киеве премьер не получил положенного ему придворного экипажа, его постоянно не включали в число сопровождающих Николая II, не пригласили в царскую ложу на ипподроме, в которой собрались все высшие сановники.

Приехав в Киев, Столыпин был уверен, что ему недолго осталось возглавлять правительство. Противоречия с царем зашли настолько далеко, что премьер собирался подать в отставку. А один из ближайших сподвижников премьера – главноуправляющий земледелием и землеустройством Александр Васильевич Кривошеин считал отставку делом окончательно решенным. По его словам, для устранения председателя Совета министров только искали «формы и поводы для… перемещения на невлиятельный пост».

Но с отставкой (о которой говорили уже давно) дело обстояло не так просто, как представлялось будущему главе врангелевского правительства Юга России (который в 1920 году пытался в Крыму возродить столыпинский курс реформ). Уже указывалось, что предыдущая отставка Столыпина царем принята не была. Как ответил, не слишком затрудняя себе объяснениями, император: «Я не могу согласиться на Ваше увольнение, и я надеюсь, что Вы не станете на этом настаивать».

Не было никакой гарантии, что на этот раз он поведет себя иначе. Да, наиболее вероятно, что рано или поздно Николай II сменил бы председателя Совета министров, но когда именно это случится – определенно предсказать было невозможно. А для некоторых противников Столыпина каждый день его пребывания у власти мешал исполнению их планов, а иногда и угрожал крайне неприятными последствиями. Исходя из этого, вряд ли можно считать убедительным аргумент о том, что придворной клике не имело смысла насильственно устранять Столыпина по причине его готовящейся близкой отставки.

Так, можно с очень большой долей вероятности допустить, что одним из движущих мотивов действий Курлова была назначенная Столыпиным ревизия секретных фондов МВД, которая должна была начаться сразу по окончании киевских торжеств. У шефа жандармов была репутация человека весьма нечистоплотного в отношении казенных средств (особенно после скандального развода и женитьбы на обладавшей незаурядными запросами молодой красавице графине Армфельдт), и вряд ли он преодолел соблазн запустить руки в почти неконтролируемые секретные фонды. А обнаружение крупных хищений (согласно ряду свидетельств, министр внутренних дел уже получил конкретную информацию по этому поводу) грозило не только увольнением – Столыпин бы обязательно добился предания виновных суду. В этом ему не смог бы помешать даже всесильный Дедюлин.

Встреча Богрова с Лазаревым доказывает, что подготовка покушения на Столыпина не была импровизацией, а велась достаточно давно. Возможно, все так бы и осталось неосуществленным резервным вариантом, если бы не спусковой крючок в виде приближения ревизии секретных фондов. Курлов не мог дожидаться гипотетической отставки Столыпина и готов был «подыграть» царскому окружению (тому же дворцовому коменданту) в устранении своего начальника любыми способами, причем даже без получения конкретного приказа. Особенно, если ему была ранее (возможно, перед беседой «Аленского» с эсеровским представителем) гарантирована безнаказанность.