Елена Кочемировская - 10 гениев, изменивших мир

Ницше сжег мосты, связывавшие его с прошлым…

В конце 1888 года Ницше охватила мучительная тревога. У него все яснее начинали проступать черты мании величия и одновременно опасения, что мир никогда не признает его гениальных пророчеств. В лихорадочной спешке Ницше написал одновременно два произведения – «Сумерки идолов» и «Антихрист», явно недоработанную первую часть «Переоценки всех ценностей». Сам Ницше, правда, не хотел пока публиковать последний труд, вынашивая утопическую идею издать его одновременно на семи европейских языках тиражом по 1 млн на каждом. В свет она вышла только в 1895 году, причем с многочисленными купюрами.

Ницше подверг резкой критике христианские церкви и тех людей, которые называли себя христианами, на самом деле не являясь ими. Он противопоставил жизнь Иисуса евангелиям, в которых, по его словам, предприняты первые попытки по созданию системы догм христианства в вопросе негативного отношения к миру. Иисус же, по мнению философа, вовсе не отвергал мира, не истолковывал его только как преддверие лучшей потусторонней жизни. Лишь позднейшее искажение его взглядов превратило его учение в отрицание сего мира. Христос был, по утверждению Ницше, идиотом в древнегреческом значении этого слова, которое означает святость как нахождение в своем собственном мире. Ницше восстал против попыток церкви извратить смысл и цели истинного христианства, которое «не связано ни с одной из наглых догм, щеголяющих его именем».

Еще не закончив работу над «Антихристом», Ницше решил создать прелюдию к «Переоценке всех ценностей» в виде жизнеописания и аннотации своих книг, дабы читатели поняли, что он собой представляет. Так возник замысел работы «Ессе homo», где Ницше попытался объяснить причины своего охлаждения к Вагнеру и показать, как вызревало оно в его книгах на протяжении многих лет. Но и эта работа осталась, в сущности, черновым вариантом, в котором немало эпатирующего. Чего стоят одни названия главок: «Почему я так мудр», «Почему я пишу такие хорошие книги», «Почему я являюсь роком»!

Начали проявляться все новые симптомы болезни Ницше. Он торопился с публикацией своих незаконченных произведений. Ему мерещились кошмары и опасности, исходящие от военной мощи Германской империи. Его охватывал страх перед династией Гогенцоллернов, Бисмарком, антисемитскими кругами, церковью. Все они были оскорблены в его последних книгах, и Ницше ждал жестоких преследований. Как бы предупреждая их, он набросал письмо кайзеру Вильгельму: «Сим я оказываю кайзеру немцев величайшую честь, которая может выпасть на его долю: я посылаю ему первый экземпляр книги, в которой решается судьба человечества». Постепенная утрата понимания реального мира привела Ницше к плану объединения всех европейских стран в единую антигерманскую лигу. Наброски этого фантастического проекта производят тягостное впечатление.

Последняя в жизни Ницше запись гласила: «Тем, что я уничтожу тебя, Гогенцоллерн, я уничтожу ложь».

Обстоятельства и причины душевного надрыва Фридриха Ницше не выяснены. Сестра Элизабет упорно писала, что болезнь стала следствием нервного истощения из-за чересчур напряженной работы и вредного воздействия успокаивающих лекарств. Теологические круги утверждали, что Ницше покарала рука Божья. Медицинский диагноз гласил: прогрессирующий паралич (надо оговориться, что в конце XIX века под этим диагнозом понимался довольно неопределенный круг заболеваний), который представляет собой нарушение функций головного мозга, вызванное внешней инфекцией. Зачастую это последствие перенесенного сифилиса.

Сведения о болезни Ницше скудны и противоречивы. По одним данным, он якобы переболел сифилисом, будучи студентом Боннского университета в 1864–1865 годах, после посещения публичного дома в Кельне. Этой версии придерживался и Томас Манн в статье «Философия Ницше в свете нашего опыта». Однако более вероятно то, что если Ницше вообще болел сифилисом, то во время учебы в Лейпциге. Хотя и здесь слишком смущает то обстоятельство, что имена врачей, у которых лечился Ницше, так и остались неизвестными, да и слухи об этом лечении довольно глухие.

Одним из первых на данном диагнозе настаивал известный лейпцигский невропатолог П. Ю. Мебиус, пытавшийся найти признаки душевного заболевания мыслителя в его книгах. Концепция Мебиуса повлияла на взгляды многих исследователей Ницше, стремившихся объяснить его мысли исключительно душевным недугом. Против низведения философии ученого к патологии в свое время резко возразил Карл Ясперс.

Была ли болезнь Ницше неожиданной? Франц Овербек не замечал в друге никаких тревожных признаков и обеспокоился лишь в декабре 1888 года, когда тот начал проявлять странности в отношениях с издателем, постоянно требуя назад свои рукописи для внесения бесконечных исправлений. Ничего особенного не увидел и близкий друг и секретарь философа Петер Гаст, которого даже не встревожила посланная ему 4 января 1889 года открытка Ницше: «Спой мне новую песню: мир преображен и небеса обрадованы. Распятый».

Помрачение разума Ницше произошло между 3 и 6 января 1889 года и привело к смешению всех понятий. Он забыл, что живет в Турине: ему казалось, будто он находится в Риме и готовит созыв конгресса европейских государств, чтобы объединить их против ненавистной Германии. 3 января он написал давней знакомой Мете фон Салис: «Мир преображен. Бог вновь на Земле. Вы не видите, как радуются небеса? Я вступил во владение моей империей, я брошу Папу Римского в тюрьму и прикажу расстрелять Вильгельма, Бисмарка и Штеккера». 5 января датировано еще одно бредовое письмо, на этот раз Буркхардту: «С Вильгельмом, Бисмарком и всеми антисемитами покончено. Антихрист. Фридрих Ницше. Фроментин».

Буркхардт получил это письмо в Базеле 6 января и был потрясен: «В конце концов, – говорилось в нем, – меня гораздо более устраивало бы быть славным базельским профессором, нежели Богом; но я не осмелился зайти в своем личном эгоизме так далеко, чтобы ради него поступиться сотворением мира». Буркхардт отправился с письмом к Овербеку, чей дом находился совсем рядом, и предложил немедленно ехать в Турин, чтобы выяснить судьбу Ницше. Но Овербеку было давно известно, что после Рождества и Нового года его друг обычно испытывает приступы глубокой депрессии, и он решил, что это тот самый случай. Однако когда на следующее утро и сам Овербек получил открытку от Ницше с совершенно неадекватным текстом, ему стало ясно, что произошла катастрофа. Он немедля выехал в Италию, договорившись о месте друга в клинике профессора Вилле.

В Турине Овербек нашел Ницше лежащим на кушетке в своей комнате. Тот читал корректуру сборника из старых работ «Ницше против Вагнера». При появлении Овербека, которого он сразу узнал, Ницше горячо обнял друга, разрыдался, а потом в ужасных конвульсиях рухнул на пол. Выпив воды с бромом, немного успокоился и с воодушевлением заговорил о намеченном им на вечер грандиозном приеме, идея которого целиком завладела его воспаленным мозгом.