Елена Кочемировская - 10 гениев, изменивших мир

Больного следовало как можно быстрее доставить в Базель, но Ницше отказывался вставать с кушетки. Лишь после того как Овербек объяснил ему, что они отправляются на тот самый прием, бедняга согласился одеться и поехать на вокзал. Он явно не понимал, что происходит вокруг, и путь в Базель был мучителен. 10 января оба прибыли в Швейцарию и сразу же направились в клинику Вилле. По-прежнему не отдавая себе отчета в происходящем, Ницше вежливо поздоровался с профессором и спросил его имя. Услышав ответ, он вспомнил происходивший между ними семь лет назад разговор о причинах религиозного фанатизма и безумия. Выдающийся философ и мыслитель, видимо, не подозревал, что на сей раз он предстал перед Вилле как пациент.

Болезнь протекала бурно. Ницше страдал бессонницей, днем и ночью распевал неаполитанские песни, выкрикивал бессвязные слова, испытывал постоянное возбуждение и отличался чудовищным аппетитом. Через три дня в Базель приехала его мать, Франциска Ницше. Она не могла поверить в безумие сына и надеялась любовью и молитвами вернуть его в разумное состояние. Первая встреча матери с сыном носила драматический характер. Ницше сразу узнал ее, быстро подошел и обнял со словами: «Ах, моя добрая, любимая мама, как я рад тебя видеть!» Он спокойно и почти осмысленно беседовал с ней о семейных делах и наумбургских знакомых. Но внезапно черты его лица исказились и раздался звериный крик: «Ты видишь перед собой туринского тирана!» После этого речь больного стала совершенно бессвязной, он все больше возбуждался, и свидание пришлось прекратить.

Увы, надеждам матери не суждено было сбыться. Она хотела забрать Фридриха в Наумбург, но врачи категорически настояли на постоянном медицинском наблюдении. Тогда было решено перевезти больного поближе к дому, в йенскую клинику. Вечером 17 января Ницше вместе с матерью, врачом и санитаром отправился в Йену, в клинику профессора О. Бинсвангера. Провожая их на вокзале, Овербек окончательно уверился в том, что с Ницше как с мыслителем покончено навсегда.

Фридрих Ницше потерял не только разум. На долгие десятилетия он потерял свое доброе имя. Его архив прибрала к рукам сестра, возвратившаяся из Парагвая после самоубийства запутавшегося в финансовых махинациях мужа. Она быстро отстранила от участия в подготовке собрания сочинений Ницше Петера Гаста, который вместе с Овербеком протестовал против подлогов и произвольного редактирования рукописей философа. Вскоре Элизабет перебралась в Веймар и перевезла туда брата, который, казалось, не заметил ни переезда, ни смерти матери, скончавшейся в апреле 1897 года.

Пребывание Ницше в Веймаре было недолгим. В конце августа 1900-го он простудился, заболел воспалением легких и тихо скончался 25 числа в полдень. Сбылась пророческая строка из «Заратустры»: «О, полуденная бездна! Когда обратно втянешь ты в себя мою душу?» Через три дня состоялось погребение на семейном участке кладбища в Рекене, где покоились родители Фридриха Ницше и его брат.

Скандалы вокруг рукописей философа и их фальсификация последовали почти сразу. Трижды в 1892–1899 годах начинало выходить полное собрание сочинений Ницше и дважды обрывалось.

Второе издание, включившее значительную часть архивного наследия мыслителя, прекратилось на 12-м томе. Причиной явился разрыв редактора издания с Э. Ферстер-Ницше, когда тот резко возразил против крайне тенденциозного подбора заметок и черновых набросков 80-х годов, составивших затем печально знаменитую фальшивку «Воля к власти». От участия в фальсификациях, доходивших до прямого подлога писем Ницше, отказался Рудольф Штейнер. В 1899 году Элизабет Ферстер сама взялась редактировать 19-томное собрание сочинений брата.

В 1908 году разразился грандиозный скандал, когда К. Бернулли выпустил документальную книгу «Франц Овербек и Фридрих Ницше», включив в нее ряд писем Ницше, доказывавших: «любимая сестра» была на деле «непримиримым противником» его философии и совершенно чуждой его «образу мыслей». Скандал закончился судебным разбирательством, но поскольку юридические права сестры на архив были безупречны, то она осталась его владелицей вплоть до смерти в 1935 году. Второй том книги Бернулли обезобразили многочисленные вымарки цензуры, распорядившейся по решению суда закрасить черным высказывания Ницше о сестре. В 1935 году Освальд Шпенглер демонстративно порвал все связи с архивом Ницше и его распорядительницей в знак протеста против ее участия в нацистских фальсификациях творчества философа.

Итак, ницшеанство превратилось в основанную на аморальности, политическом экстремизме, цинизме и нигилизме идеологическую доктрину одного из самых жестоких тоталитарных режимов Европы. В политическом смысле трактовалась философия Ницше и в СССР, подвергаясь безусловному осуждению. Что могли узнать о Ницше отечественные читатели? «Творчество Ницше – настоящий гимн насилию и войне». «Ницшеанство одержало победу в виде национал-социалистского миросозерцания». «Ницше в плане идеологическом готовил умы… к восприятию фашистской социально-политической программы».

Разумеется, существует ответственность мыслителей за их идеи, но испытания обрывочными цитатами не выдержит ни один философ, и Ницше не исключение. Проблема – Ницше и национал-социализм – действительно существует. Но суть ее в том, что философ был до неузнаваемости исковеркан: там, где у него речь идет о достоинстве человека как личности, у нацистов – о превосходстве. Протест мыслителя против посредственности был низведен до страшной в своей убогости идеологии, появление которой предвидел Ницше: «Не люблю этих новейших спекулянтов идеализма, антисемитов, которые нынче закатывают глаза на христианско-арийско-обывательский лад и пытаются путем нестерпимо наглого злоупотребления дешевейшим агитационным средством, моральной позой возбудить все элементы рогатого скота в народе».

Большинство мыслей Ницше нацистские идеологи черпали, кроме «Заратустры», из книги «Воля к власти», которой на самом деле не существует. Есть лишь скверная компиляция многочисленных заметок. Фальшивку подготовила сестра философа, которую сам Фридрих в одном из писем мая 1884-го назвал «мстительной антисемитской дурой». Лишь в 1956 году Карл Шлехт восстановил хронологическую композицию этих заметок под заглавием «Из наследия 80-х годов». Издание произвело впечатление разорвавшейся бомбы: стало ясно, что «Воля к власти» – это грандиозный подлог.

Никто, как Ницше, не призывал с таким отчаянием к бегству в царство свободы интеллекта и никто с такой силой не чувствовал, что старая эпоха умирает, а ей на смену приходят тоталитарные режимы XX века. «Грядет время, когда будут вести борьбу за господство над землей – ее будут вести во имя фундаментальных философских учений». Это предсказание Ницше остается в силе. И пока оно действительно, идеям философа суждено быть не столько творческим наследием, сколько ареной политических битв.