Елена Кочемировская - 10 гениев, изменивших мир

Возникает вопрос: как Константин Эдуардович нашел в себе силы столько лет работать «в стол»? Ведь по достоинству его идеи оценили уже после того, как ему исполнилось шестьдесят, – в 20-е годы прошлого века. До 1917-го ученый прозябал, а его теории не имели никаких шансов на воплощение. Сам он объяснял свою настойчивость так: «Основной мотив моей жизни – не прожить даром жизнь, продвинуть человечество хоть немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы, но я надеюсь, что мои работы – может быть, скоро, а может быть, и в отдаленном будущем – дадут обществу горы хлеба и бездну могущества». И добавлял: «…По природе или по характеру я революционер и коммунист. Почему же из меня не вышел активный революционер? Причины в следующем.

1. Глухота с десяти лет, сделавшая меня слабым и изгоем.

2. Отсутствие, вследствие этого, товарищей, друзей и общественных связей.

3. По этой же причине: незнание жизни и материальная беспомощность.

Исход моим реформаторским стремлениям был один: техника, наука, изобретательство и естественная философия. Сначала все это было в области мечтаний, а потом мое новаторство стало выползать наружу и было причиной, отталкивающей от меня правоверных несомневающихся ученых. Я был выскочка, реформатор и как таковой не признавался. Кто мог согласиться с человеком, который осмеливался колебать самые основы наук?»

Фактически Циолковским на протяжении многих лет двигала энергия отказа. Он пытался доказать собственную правоту, и это давало ему силы. Более того, его жизнь – образец биографии самоучки-фанатика, поставившего научные эксперименты и философские размышления выше всего: здоровья, любви, семьи, относительного достатка, благополучия детей. Уже на склоне лет ученый задумывался, насколько оправданными были принесенные им жертвы, но так и не нашел однозначного ответа.

Константин Эдуардович Циолковский родился 17 сентября 1857 года в Рязанской губернии, в селе Ижевском Спасского уезда. Польский дворянский род Циолковских происходил с Волыни, по семейным преданиям среди их предков был бунтарь Северин Наливайко {21}. Официальная же родословная велась с 1697 года: первым в бумагах упоминается дворянин Яков Циолковский. От него «произошел Валентий, владелец вотчинного имения с. Великое Циолково. От него произошел Фелициан, а от сего Фома, отец Игнатия с сыновьями», среди которых Макар-Эдуард-Эразм (Эдуард Игнатьевич) – отец Константина Эдуардовича.

Мать Циолковского, Мария Ивановна, происходила из рязанских дворян Юмашевых – обрусевшего татарского рода, ведущего свою историю с XVI века. Правда, наибольшую известность Юмашевы получили уже в веке двадцатом. Герой Советского Союза Андрей Юмашев в составе экипажа Михаила Громова участвовал в легендарном перелете в США через Северный полюс (1937). Адмирал Иван Юмашев с 1939 по 1947 год командовал Тихоокеанским флотом, а в 1950–1951 годах был министром военно-морского флота СССР. Известнейший в восьмидесятые годы журналист Валентин Юмашев в 1997–1998 годах был Главой президентской Администрации, сменив на этом посту Анатолия Чубайса.

К моменту рождения Константина его отец Эдуард Игнатьевич Циолковский на протяжении одиннадцати лет (с 1846 года) служил в селе Ижевском лесничим. По всей видимости, и место службы, и она сама его устраивали. Хотя чин по Табели о рангах [18]Циолковский-старший имел небольшой – коллежский секретарь [19], но в то время в любом тогдашнем селе (как, впрочем, и в современном) лесничий считался фигурой авторитетной. Однако в мае 1860 года Эдуард Игнатьевич подает начальству прошение о переводе его в Рязань «по семейным обстоятельствам» и вскоре занимает место в тамошней губернской палате Лесного отделения министерства государственных имуществ [20]. Эдуарда Циолковского перевели в Рязанскую палату Лесного отделения на должность делопроизводителя, то есть, говоря современным языком, рядового клерка.

Какие же «семейные обстоятельства» могли вынудить Эдуарда Циолковского на переезд из села, где он жил четырнадцать лет и где считался, надо полагать, важной персоной?

У Циолковских была большая семья – Мария Ивановна родила тринадцать детей {22}(из них до зрелых лет дожили трое – Константин, его брат Иосиф и сестра Мария), – и должность лесничего, видимо, уже не могла ее прокормить.

В 1861 году Эдуард Циолковский получил чин титулярного советника [21]и начал преподавать естественную историю в землемерно-таксаторских {23}классах при гимназии. В Рязани семья прожила до 1868 года, когда в результате закрытия классов Эдуарду Циолковскому «при большом семействе и недостатке материальных средств, имея крайнюю надобность в дальнейшей службе», пришлось искать новое место.

Циолковские решили переехать в Вятку – там жили братья Эдуарда – Нарциз и Станислав. Нарциз Циолковский занимал высокую должность чиновника для особых поручений при вятском губернаторе, а Станислав дослужился до генерал-майора. По протекции братьев Эдуард Игнатьевич был назначен столоначальником [22]Вятской палаты Лесного отделения.

Вспоминая об отце, К. Э. Циолковский писал, что тот «всегда был холоден, сдержан. Вид имел мрачный. Редко смеялся. Был страшный критикан и спорщик. Ни с кем не соглашался, но, кажется, не горячился. Отличался сильным и тяжелым для окружающих характером. Никого не трогал и не обижал, но все при нем стеснялись. Мы его боялись, хотя он никогда не позволял себе ни язвить, ни ругаться, ни тем более драться». Мать будущего ученого была совершенно другого характера: «натура сангвиническая, горячка, хохотунья, насмешница и даровитая». Константин Эдуардович писал о ней в автобиографии: «В отце преобладал характер, сила воли, в матери же – талантливость. Темперамент отца умерял природную пылкость и легкомыслие матери. <���…> Я думаю, что получил соединение сильной воли отца с талантливостью матери». От отца К. Э. Циолковскому досталось пристрастие к изобретательству и строительству: «Старшие братья рассказывали, что он с ними строил модели домов и дворцов. Всякий физический труд он поощрял в нас и вообще самодеятельность».

Самодеятельность и самостоятельность Константин проявил уже в раннем детстве: обязательно ломал все игрушки, чтобы посмотреть, что внутри них, научился бегло читать по найденным где-то сказкам Афанасьева и таким образом пристрастился к чтению («…читал все, что было и что можно было достать»).

При этом мальчик не был предрасположен к сколько-нибудь формализованному получению знаний: «Ученье шло туго и мучительно, хотя я и был способен. Зададут на маленькой грифельной доске написать страничку, две. Даже тошнило от напряжения. Зато, когда кончишь это учение, какое удовольствие чувствуешь от свободы. <���…> Занималась с нами мать. Отец тоже делал педагогические попытки, но был нетерпелив и портил тем дело…» В то же время он любил мечтать. Вот что писал Циолковский о себе: «Я даже платил младшему брату, чтобы он слушал мои бредни. Мы были маленькие, и мне хотелось, чтобы дома, люди и животные – все было тоже маленькое. Потом я мечтал о физической силе. Я, мысленно, высоко прыгал, взбирался, как кошка, на шесты, по веревкам. Мечтал и о полном отсутствии тяжести. <���…> Любил лазить на заборы, крыши и деревья. Прыгал с забора, чтобы полетать. <���…> И вода, и лед приводили меня в мечтательное настроение».