Елена Кочемировская - 10 гениев литературы

Город захлебнулся в крови – за три дня, получивших название el Bogotázo, погибло 2500 человек, пришедших проститься с Гайтаном. Затем la violencia вышла на новый, еще более кровавый виток. Партизанские отряды (герилья), организованные либералами и консерваторами, а также «любительские» террористические группировки наводнили страну. Горели деревни, тысячи людей (в том числе женщины и дети) были жестоко убиты, фермы экспроприировали у их законных владельцев. В результате более миллиона колумбийских крестьян бежали в соседнюю Венесуэлу.

В 1949 году консерваторы снова застрелили политика-либерала. На этот раз убийство произошло прямо в зале Конгресса, когда тот говорил речь! Конгресс был распущен, в стране объявили военное положение, и правительство стало последовательно уничтожать либералов (переименованных из идеологических соображений в коммунистов). К 1953 году было уничтожено еще пятнадцать тысяч колумбийцев. La violencia проникла и на страницы некоторых произведений Маркеса, прежде всего речь идет о «Недобром часе».

Однако не только политическая жизнь страны повлияла на становление писательского таланта Гарсиа Маркеса. Огромное влияние на характер его прозы оказала семья.

Самыми главными людьми в жизни Маркеса стали, безусловно, его бабушка и дед. Дед – полковник Николас Рикардо Маркес Мехиа (которого все – и даже домашние – называли Полковник), образец героизма для costeños, либерал, ветеран Тысячедневной войны – жил в Аракатаке, городке, возникшем не без его участия. В свое время он отказался молча наблюдать за подавлением Бананового бунта и подал в 1929 году в Конгресс целый ряд запросов о расследовании обстоятельств исчезновения многих мирных граждан.

Полковник был непревзойденным рассказчиком и мог бесконечно рассказывать захватывающие истории из собственной жизни – о том, например, как он в юности застрелил человека на дуэли. Он описывал своим шестнадцати внукам самые кровавые эпизоды своей жизни так, будто речь шла о «невинных шалостях – так, мальчишеские забавы, хотя и с пистолетами».

Старый Полковник учил Габриэля всем наукам по словарю, каждый год водил в цирк, и благодаря ему мальчик впервые в жизни увидел лед – это чудо обнаружилось в недрах магазина UFC. Дед учил внука, что убийство человека – это большая ответственность, и нужно все хорошенько взвесить, прежде чем принять такое решение. Этот урок Гарсиа Маркес позднее вложил в уста одного из своих персонажей.

Бабушка Габриэля – Транквилина Игуаран Котес, приходившаяся мужу двоюродной сестрой, – имела на него не меньшее влияние, чем дед. Английский романист Салман Рушди считал, что именно она «сильнее всего повлияла на воображение Гарсиа Маркеса». Транквилина Игуаран и ее многочисленные сестры, жившие в доме Полковника, были очень суеверны и верили в народные приметы. Они постоянно обсуждали «правдивые истории» о призраках и нежити, дурных знаках и добрых предзнаменованиях – обо всем том, что полностью игнорировал Полковник. Дед не раз говаривал Габриэлю: «Не слушай эту чушь. Это все бабские сказки». Но Габриэль продолжал слушать – в основном потому, что у его бабушки была весьма необычная манера рассказывать. Независимо от того, насколько фантастическими или недоказуемыми являлись ее утверждения, она всегда преподносила их так, будто это была чистейшая правда. Эту особенность ее стиля позаимствовал внук, когда писал «Сто лет одиночества».

Родители Габриэля Маркеса были ему, в общем-то, чужими людьми уже с первых лет жизни. Дело в том, что мать писателя, Луиза Сантьяга Маркес Игуаран, была одной из двух детей Полковника и его жены. Повзрослев, она имела неосторожность влюбиться в недоучившегося медика по имени Габриэль Элихио Гарсиа. «Неосторожность» потому, что фамилия Гарсиа для ее родителей была тем же, что красная тряпка для быка, и относились они к зятю с такой же «нежностью», как Капулетти к Монтекки.

Причин такого отношения было несколько. Во-первых, Габриэль Элихио Гарсиа был консерватором, а во-вторых – la hojarasca. La hojarasca — это презрительное словечко, которым именуют тех, кто переселился в город, привлеченный возможностью легкого заработка. Дословно la hojarasca обозначает «сухой лист» и по сути является аналогом нашего «перекати-поле». Гарсиа, кроме всего прочего, слыл бабником и считался отцом четверых внебрачных детей.

В общем, он был совершенно не тем человеком, которому бы Полковник хотел отдать руку и сердце дочери. И Полковник не давал благословения, несмотря на все усилия Гарсиа, который читал Луизе стихи, пел серенады, слал бесчисленные письма и даже телеграммы с любовными признаниями (Элихио служил телеграфистом и злоупотреблял служебным положением). Семья Маркес делала все, чтобы держать дочь подальше от назойливого la hojarasca, но тот все не исчезал. В конце концов усилия Габриэля Элихио были вознаграждены, и Полковник, скрепя сердце, благословил замужество своей дочери с бывшим студентом-медиком. Чтобы не усложнять отношения с родителями, молодожены переселились из Аракатаки в Риоачу. Трагикомическая история этой свадьбы была позднее пересказана в произведении «Любовь во время холеры» {61}.

В результате бракосочетания Габриэля Элихио Гарсиа и Луизы Сантьяги Маркес Игуаран родился первенец – Габриэль Гарсиа Маркес, будущий нобелевский лауреат.

Он родился 6 марта 1928 года, хотя его отец настаивает, что на самом деле он появился на свет в 1927 году. Родители ребенка были настолько бедны, что их жизнь сводилась к борьбе за собственное физическое существование. В таких условиях содержание и воспитание мальчика взяли на себя бабушка с дедом, что было довольно распространено в Колумбии того времени. К сожалению, 1928 год стал началом заката Аракатаки, которая была центром торговли бананами на Карибском побережье. Банановый бунт и его жестокое подавление тяжело ударили по городу. Более сотни жителей Аракатаки были расстреляны в одночасье и свалены в общую могилу. С этой трагедии началась жизнь Габриэля и он неоднократно возвращался к ней в своих произведениях.

Маленький Габриэль получил прозвище Габито; под воздействием военных историй деда и суеверий бабушки он рос тихим и застенчивым мальчиком. Если не считать Габито и Полковника, то дом был женским царством, и Гарсиа Маркес позднее вспоминал, что из-за рассказов бабушки и бесчисленных тетушек он порой даже боялся вылезти из кресла, чтобы не встретить привидение.

Корни всех его будущих творений находятся именно в этом доме – в дедушкиных историях о гражданской войне и Банановой бойне, постоянном обсуждении женитьбы родителей, в безраздельной и иррациональной власти матриархата в доме, в бесконечной череде тетушек, двоюродных тетушек, незаконных дочерей деда – тоже тетушек… Сам Гарсиа Маркес писал: «Что бы я ни писал – это всегда рассказ о том времени, которое я прожил в доме деда».