Федор Ошевнев - Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

Наконец-то наступившие девять утра старший лейтенант встретил с припухшими веками и проклюнувшейся головной болью, заканчивая очередную смену часовых. После чего проинструктировал оставляемого на время отдыха за себя разводящего… И с каким же наслаждением, не снимая сапог и одежды (уставом не положено!), завалился в комнате начальника караула на топчан, покрытый тонким слоем поролона под дерматином… Великое недолгое счастье в наряде — здоровый, крепкий сон!

Из него Санталова бесцеремонно выдернул сердитый голос заместителя командира полка по воспитательной работе подполковника Барзинчука:

— Товарищ старший лейтенант, подъем! Слышите? Встать! Немедленно! Приказываю!

— Что? — спросонья не понял Виктор.

С главным воспитателем соединения он впервые встретился по прибытии в часть — в таких случаях военнослужащие обязаны сразу представляться: первому — командиру, затем всем его замам. Собственно, обычная ознакомительная беседа. Где родился, учился, служил ранее. Чем на досуге увлекаешься… Ну чем — в условиях Чечни и вечернего комендантского часа? Карты-нарды, да при случае после ужина водки-паленки на грудь принять… Но об этом лучше молчок.

Почти сразу Санталова отправили в очередной календарный отпуск: на дворе конец января, а он еще за прошлый год свое законное не отгулял, да плюс добавочные дни за пребывание в «горячей точке». А когда Виктор в марте вышел на службу, Барзинчук сам на отдых убыл и в части появился только незадолго до майских праздников. По сути, старший лейтенант с ним до сегодняшнего дня особо и не сталкивался. Но вот — пришлось…

— Я вам не что! — рявкнул подполковник. — Извольте принять строевую стойку!

Старший лейтенант поднялся, почти автоматически вытянулся в струнку.

— Вот тут у вас чего? Эт-то как называется?! — тыкал пальцем начальник в сторону черного портфеля, прислоненного к ножке топчана.

— Так сумка же… — непонимающе отозвался Санталов.

— Чтоб туалетные принадлежности не в руках и провиант какой с собой…

— Вы мне зубы не заговаривайте! — угрожающе перебил его Барзинчук. — Бутылка с чем? А? Признавайтесь! — И в остатний раз указал на приоткрытую кожаную тару, из которой выглядывало стеклянное бутылочное горлышко с металлической пробкой.

— Ага… — наконец понял причину нездорового любопытства главного воспитателя полка Виктор. — Там лимонад, товарищ подполковник.

— Еще и врет, с места не сойдя! — не поверил тот. И в гневе сбился на «ты». — Эт-то его лет пятнадцать, как в стекле не выпускают! Пиво у тебя здесь! Вон, и бутылка-то темная!

— Вообще лимонад в подобной таре сейчас действительно редкость, — согласился Санталов. — Но так уж совпало… Хозяин флигеля, который я снимаю, цех держит, где шипучку разливают именно по старинке. Фирма небольшая, а качество товара отменное: воду качают из подземной скважины. И с клиентурой полный порядок… Короче, хозяин по-дружески к празднику ящик и презентовал. Половину — с «Дюшесом», мне особенно нравится, остальное — «Крем-сода». Еще там «Буратино» штампуют, только тот, на мой вкус, не ахти. А что бутылка темная — так в производстве и из-под пива годятся.

— А ну, дыхни! — приказал Барзинчук.

— Да слово офицера, трезвый я! Разве ж в карауле допустимо!

— Дыхни, говорю! — И подполковник требовательно шагнул вперед, почти уткнувшись приподнятым носом в подбородок начальнику караула: ростом проверяющий не вышел, зато с лихвой компенсировал это тучностью…

Виктор недобро хмыкнул, набрал полную грудь воздуха:

— Ххху!

— А он и рад стараться! — отшатнулся Барзинчук. — Чуть не оплевал!

— Ну, знаете…

— Знаю! Нечего мне тут пререкаться! Эт-то… Не поймешь толком… Вроде и не пахнет… Ага! Подай-ка сюда бутылку!

— Извольте…

Виктор с плохо маскируемым отвращением вынул «Дюшес» из портфеля и протянул замкомполка. Тот задумчиво покрутил виновницу сыр-бора в руках, ногтем энергично ковырнул этикетку с рисунком груши — не «чужая» ли, перенаклеенная, — и, перевернув стеклотару, резко взболтнул ее содержимое.

— Ни черта не разберешь! Ну-ка, открывашку сюда!

Санталов, у которого на скулах заиграли желваки, приоткрыл дверь в комнату бодрствующей смены, скомандовал свободному караульному, и тот живо принес из столовой консервный нож. Проверяющий прямо на весу резко поддел с горлышка металлическую пробку, докатившуюся до шкафа с оружием, подозрительно принюхался к содержимому «Дюшеса»… Но, так и не определив без дегустации, что же внутри, снова взболтнул пузырящуюся жидкость и решительно глотнул…

— Вот те на… И правда лимонад! Не ожида-ал… — разочарованно протянул он. — Однако вкус какой-то… эт-то… — и решительно приложился к бутылке вдругорядь, сделав еще два крупных глотка. — Непонятный… Ну-ну…

— Теперь убедились, что не пиво? — с неприкрытой обидой в голосе поинтересовался Виктор.

— Допустим… А ты, похоже, чем-то недоволен? — сразу возвысил голос подполковник.

— Что не доверяете. Разве я повод хоть чем-то давал?

— Да какая разница? Должность у меня такая: доверяй, но проверяй.

— А можно было бы тогда хотя бы не из горла? Стакан же для того существует…

Барзинчук хищно изогнул бровь.

— Эт-то я что, по-вашему, туберкулезный, что ли? — вернулся он к обращению на «вы». — Или — бери выше — ВИЧ-инфицированный?

— Зачем вы так… — несколько смутился начальник караула. — Я не о том. Некультурно же. Потом кому другому… — и не договорил.

— Интере-есно. Значит, вы, товарищ старший лейтенант, в боевой обстановке из одного котелка есть с солдатами брезговали?

— Передергиваете, товарищ подполковник. У нас здесь пока не боевая обстановка, — осторожно возразил Санталов, подозревая слабину своей позиции.

— Щас будет, — усмехнувшись, коротко пообещал замкомполка. После чего рявкнул: — Караул, в ружье!

…Эх и гонял же проверяющий личный состав по вводным! Ох и проверял же солдат на знание статей уставов и табелей постам! Ух и дотошно же инспектировал внутренний порядок во всех помещениях «караулки!»

Недостатки, разумеется, выявились. При перечислении «общих обязанностей часового» караульный бодрствующей смены, рядовой с девчачьей фамилией Танюшкин, благополучно осилил десять из одиннадцати. Однако на финише запнулся.

— Ну, — подгонял Барзинчук, — склероз, что ли? Молодой же вроде… Ладно, даю наводку: «Услышав лай…» Кого?

— Караульной собаки…

— Так, верно, дальше.

— Надо немедленно…

— Без «надо»!

— Ага, немедленно… в караульное помещение…

— Что? Продублировать сигнал? — «помог» проверяющий.

— Ну да, — согласился сбитый с толку Танюшкин.

— Хех! — развеселился экзаменатор. — Товарищ старший лейтенант, эт-то он у вас в телефонную трубку гавкать собрался? Весьма, весьма оригинально!