Сборник статей - Личности в истории. Россия

Так во что же верил Федор Михайлович? Прежде всего, в бесконечность души человеческой. Полная действительность бесконечной человеческой души была осуществлена в Иисусе Христе, в человеке, и, значит, это возможно и для каждого стремящегося к этому. Достоевский показал на своих любимых героях, что во всякой душе человеческой, даже на самой низкой ступени, существует возможность, искра этой бесконечности и полноты существования.

Иисус Христос для Достоевского – высший нравственный идеал, которому надо стараться подражать, учиться у него любви, милосердию, подвигу и самопожертвованию. Не смущаясь антихристианским характером всей нашей жизни и деятельности, он верил в действительность Бога как сверхчеловеческое Добро и в Христа как Богочеловека, он проповедовал христианство живое и деятельное, истинное учение Христа. Для Федора Михайловича истинная церковь – это всечеловеческая, в которой должно исчезнуть разделение человечества на соперничающие и враждебные между собой племена и народы. Все народы должны воссоединиться в одном общем деле всемирного возрождения. Главная идея, которой Достоевский служил всей своей деятельностью, была христианская идея свободного всечеловеческого единения, всемирного братства во имя Христово.

Достоевский считал, что именно Россия должна сказать миру новое слово. Он верил в Россию и предсказывал ей великое будущее. Призвание России, ее назначение и обязанность состоит в примирении Востока и Запада. Истина едина, она и объединит все народы. Обладание истиной не может быть привилегией одного народа или отдельной личности. Истина может быть только вселенскою, и от народа требуется подвиг служения этой вселенской истине, даже с пожертвованием своего национального эгоизма. Истинное дело возможно, только если в человеке есть свободные силы света и добра, но без Бога человек таких сил не имеет.

Личность, в понимании Федора Михайловича, есть самостоятельно мыслящий человек, безличность – это подражатель. Самостоятельное мышление – одно из важнейших измерений личности. Достоевский считал, что в плане самостоятельности мышления личностью может стать каждый, независимо от уровня образования. Личностью может быть простой крестьянин, безличностью может быть и академик. Человек может менять свои убеждения, оставаясь личностью, если было что менять, если это что – свое, а обмен происходит не под влиянием моды или выгоды. В записной книжке Федор Михайлович пишет: «Неужели независимость мысли, хотя бы и самая малая, так тяжела?» А в письме: «Нет, видно, всего труднее на свете самим собою стать».

У Достоевского есть еще одно измерение человеческой личности – ценностная жизненная ориентация. Фактически это проблема смысла жизни человека. Безличность видит смысл жизни в обладании материальными благами (богатство, власть), личность – в сохранении и совершенствовании себя, то есть своего духовного мира. Безличность ориентируется на «иметь», а личность – на «быть». При этом личность в плане самостоятельности мышления может оказаться безличностью в плане ценностной ориентации.

О смысле жизни Достоевский писал довольно часто, особенно в «Дневнике писателя», и его позиция по этому вопросу выражена ясно и четко: «Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно – идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные „высшие“ идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из одной ее вытекают». Федор Михайлович пишет о том, что духовные накопления человека не умирают вместе со смертью тела.

Человек должен самостоятельно осмыслить себя и свое назначение в мире. «Жизнь задыхается без цели». Личность существует не для себя. Но торжество безличности так велико, что живущие ради «быть» кажутся аномалией, «идиотами». Однако Достоевский верит в торжество личности человека: «…самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть, по-моему, признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли». Предел утверждения личности – самопожертвование и самоотверженность.

Дал Федор Михайлович и вполне четкое понятие о «лучших людях». В одной из записных тетрадей сказано: «Не сильные лучше, а честные». Далее: «Лучшие люди познаются высшим нравственным развитием и высшим нравственным влиянием». В «Дневнике писателя» за 1876 год в главе, специально посвященной лучшим людям, Достоевский писал: «В сущности, эти идеалы, эти „лучшие люди“ ясны и видны с первого взгляда: „лучший человек“, по представлению народному, – это тот, который не преклонится перед материальным соблазном, тот, который ищет неустанно работу на дело Божие, любит правду и, когда надо, встает служить ей, бросая дом и семью и жертвуя жизнью». Лишь такие люди способны оказать благотворное влияние на общество.

В понимании Достоевского «улучшить» – значит приблизиться к идеалу, приблизиться к Христу, к его образу жизни, «стать самим собой во-первых и прежде всего», то есть таким, каким Бог создал, отбросив всю фальшь, всю внешнюю шелуху.

Сам Достоевский самосовершенствовался до последних дней своей жизни. Уже будучи больным, зная, что жить ему осталось недолго, он писал жене с курорта, где лечился: «…тем больше будем дорожить тем кончиком жизни, который остался, и, право, имея в виду скорый исход, действительно можно улучшить не только жизнь, но даже себя». Чуть позже Федор Михайлович формулирует эту мысль еще определеннее: «Бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие. Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие». Так же как в молодые годы на Семеновском плацу перед расстрелом, Достоевскому вновь грозит небытие, но теперь уже приговор отменен быть не может. В декабре 1880 года, почти за месяц до своей кончины, он писал А. Н. Плещееву: «Я теперь пока еще только леплюсь. Все только еще начинается».

Будучи человеком религиозным в высшем смысле этого слова, Достоевский был вместе с тем вполне свободным мыслителем и могучим художником. Он никогда не отделял истину от добра и красоты, никогда не ставил красоту отдельно от добра и истины. Эти три живут только своим союзом. Добро, отделенное от истины и красоты, есть только неопределенное чувство, бессильный порыв, истина отвлеченная есть пустое слово, а красота без добра и истины есть кумир. Открывшаяся в Христе бесконечность человеческой души, способной вместить в себя всю бесконечность Бога, – эта идея есть вместе и величайшее добро, и величайшая истина, и совершеннейшая красота. Именно оттого, что красота неотделима от добра и истины, именно поэтому она и спасет мир.