Сборник статей - Личности в истории. Россия

Кризис настиг Льва Николаевича в период расцвета его таланта и в зените успеха. Любящая и любимая семья, радость творческого труда, хор благодарных читателей – и внезапно отравление этой жизнью, душевное смятение и снова холодный, убийственный вопрос: «Зачем? Ну а потом?» Он пишет: «Со мной стало случаться что-то очень странное: на меня стали находить сначала минуты недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить, что мне делать, и я терялся и впадал в уныние». Ему надо знать, для чего он пишет книгу, воспитывает сына, для чего покупает новое имение. «Ну хорошо, у тебя будут тысячи десятин земли, сотни лошадей, ты будешь знаменитее всех поэтов и писателей мира. А зачем? Для чего? Что это тебе даст?»

Здоровый, счастливый человек, получив от жизни все то счастье, которое можно ожидать, отвернулся от него и почувствовал, что не может больше жить…«Жизнь моя остановилась. Если бы пришла волшебница и спросила, какое желание прошу осуществить, я не знал бы что сказать… Жизнь – чья-то шутка? Не нынче завтра придут болезни, смерть, и для меня, и для любимых мною людей. Тогда зачем жить? Все идет к смерти. Это – истина! Искусство, поэзия – лишь украшения и заманки жизни».

Он не был бы самим собой, если бы снова не начал искать. Может, просмотрел что-нибудь? Не понял? Невозможно, чтобы это отчаяние было свойственно всем людям. Вот, например, простой народ, трудясь и зарабатывая на жизнь, просто и естественно воспринимает несчастья, нужду, болезни и смерть, потому что верит.

Вера – в ней спасение! Без веры человек ничто. Но во что верить? В Бога? Какого?

Надо искать ответ в науках, религии. На его вопросы отвечают Платон и Сократ, Марк Аврелий, Шопенгауэр, Конфуций и Лао-цзы. Человек – часть мира, часть единого целого, и потому вопрос «зачем жить?» неверный. Жизнь и смерть не во власти человека. Надо спросить: «Как жить? Как мне жить так, чтобы быть полезным миру?»

Чем больше препятствий встает на пути, тем упорнее продвигается вперед «известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию, граф Толстой». Очевидно, «истина тончайшими нитями переплетается с ложью», в таком виде ее принять невозможно, и потому, не страшась быть белой вороной, прежде чем отказаться от религии, в которой родился, он проверяет ее своей жизнью: читает «Четьи Минеи» и «Прологи» о житиях святых, Макария Великого, Иоасафа-Царевича (Будды), Иоанна Златоуста, отправляется в Киево-Печерскую и Троице-Сергиеву лавры, беседует с духовными лицами и богомольцами, соблюдает все обряды, посты, читает молитвы, присутствует на всех церковных службах…

Казалось невероятным: граф Толстой в свои пятьдесят уселся за изучение греческого и древнееврейского! А ему просто необходимо наново перевести четыре канонических евангелия, сравнить их и сделать вывод, который ошеломит всех: церковное богослужение не имеет ничего общего с чистым учением Христа. «Все это вероучение… не только ложь, но сложившийся веками обман людей неверующих, имеющий определенную и низменную цель».

Одиночество

Парадоксально: чем ближе он подвигался к истине, тем более чувствовал себя одиноким. Чем ближе становился к себе самому, тем дальше от семьи. «Левочка все работает, как он выражается, но увы! он пишет какие-то религиозные рассуждения, читает и думает до головных болей, и все это, чтоб показать, как церковь не сообразна с учением Евангелия… я одного желаю, чтобы уж он поскорее это кончил и чтоб прошло это, как болезнь», – пишет сестре Софья Андреевна.

Это не странно, по свидетельству старшей дочери Татьяны Лев Николаевич редко говорил с домашними о своих убеждениях; он не только никого не поучал, даже членам семьи не читал наставлений и никогда никому не давал советов. Трудился один над преобразованием своего внутреннего мира, будто воплощая любимые строки: «молчи, скрывайся и таи все мысли и мечты свои», и все чаще это отзывалось болью. «Вы не можете и представить себе, до какой степени я одинок, до какой степени то, что есть настоящий „я“, презираемо всеми окружающими меня», – пишет он М. А. Энгельгардту.

Посвятить жизнь пользе ближнего

Во время городской переписи 1882 года граф Толстой записывается добровольным счетчиком и просит, чтобы ему дали участок, где живут низы общества, – ночлежные дома и притоны самого страшного разврата. Этому графу нужно самому видеть нужду, глубину нравственного падения людей, скатившихся на дно; чтобы найти ответ, ему необходимо потрясение. В чем причина этой страшной нужды? Откуда эти пороки? Если есть люди, которые терпят нужду, значит, у других есть излишек. Если одни изнемогают от тяжкого труда, значит, другие живут в праздности. «Кто же эти другие? Это я, я и моя семья». Решение однозначно: отказаться от собственности, это невыносимый грех.

Когда-то в молодости Толстой попал в одну больничную палату с бурятским ламой, они много беседовали, и эта встреча пробудила в нем большой интерес к Индии. Чем глубже погружался он в духовную философию древнеиндийской цивилизации, тем яснее осознавал, что христианство – относительно недавний побег на древнем древе вечного знания, что истина универсальна и главные ответы приходят с Востока. Древнеиндийская философия вед, философия Кришны учит: любовь – это спасение. Если ты хочешь любить Бога, люби людей, тебя окружающих, и живи для них. «Я твердо верю в основные принципы Бхагавад-гиты, всегда стараюсь помнить об этом и руководствоваться в своих действиях, отражать в своих сочинениях… На днях переделывал для „Детского Круга чтения“ изречения Кришны (браминского вочеловечившегося Бога, до рождества Христова). Как же не радоваться тому, что можно черпать из этого источника?»

Древнюю мудрость он превращает в опыт собственной жизни, простой и очевидный: каждый видит лишь часть истины, какую-то ее грань, а потому надо объединяться – человеку с человеком, народу с народом, разным культурам, мировоззрениям – в этом сила знания, вечная ценность жизни. Благодаря его переводам и популяризации древнейших философских текстов, «Махабхараты» и «Рамаяны», благодаря переложению биографии Будды в сказку, благодаря «Новой Азбуке» с переводами индийских сказок, насыщенному восточной мудростью «Кругу чтения» его называют человеком-мостом между Востоком и Западом, зеркалом Индии в России.

Наука жизни

Поздней осенью 1910 вся Россия и весь мир следили за сообщениями, поступавшими с маленькой железнодорожной станции Астапово, где последние семь дней жизни провел всемирно известный писатель, религиозный мыслитель, проповедник новой веры. Толстой всетаки ушел от той жизни, которую вести больше не мог, и – так получилось – из этого мира, предпочитая, как когда-то Сократ, «быть живым в смерти, чем мертвым в жизни». 6 ноября 1910 года тихо, с большим усилием он сказал свои последние слова: «Я люблю истину… Очень люблю истину».