Федор Раззаков - Непревзойденные

Я пошла в Спорткомитет в тот день, когда было назначено собрание сборной страны, отъезжающей в Колорадо-Спрингс. Собрание должно было начаться в десять утра, я там была в девять. На подоконнике у председателя, смотрю, валерьянка, для меня приготовленная. Я сказала: «Сергей Павлович! Врачи спасли Горшкову жизнь, а вы должны спасти его как спортсмена». – «Что для этого надо?» – «Надо, – говорю, – чтобы никакую другую пару вместо нас на чемпионат мира не посылали. Нужно объявить, что Пахомова и Горшков вылетят позже, потому что у Горшкова грипп». – «Зачем все это?» – удивился Павлов. «Это нужно для выступления на Олимпиаде, которая состоится уже в следующем году. Ведь если нас не будет на этом чемпионате мира, то установится другая иерархия, и неизвестно, к чему это приведет. А так все будут думать: вот приедут Пахомова с Горшковым и заберут свою золотую медаль. Это во-первых. А во-вторых, Саше сейчас важно знать, что в него верят, что он нужен команде. Что на нем крест не поставили». – «А вы сможете выступать?» – «Гарантии дать не могу…»

Чемпионат начался 5 марта. Однако пара Пахомова – Горшков в обязательной программе выступить не смогла из-за перенесенной Горшковым операции. Сам он вспоминает о тех днях следующим образом:

«Все врачи, кроме Перельмана, были против моей поездки в Америку. Я спросил у хирурга, не разойдутся ли швы. Он сказал, что за швы могу не беспокоиться, но будет больно…

Объем легких у меня сократился почти наполовину. Но соперники этого не знали. Высота 2000 метров над уровнем моря – нормальному-то человеку после перелета кислорода не хватает. В конце тренировок я терял сознание. Руки-ноги немели. В произвольном было движение, когда Люда должна проехать у меня под рукой. Я просил: «Подними мне руки сама, незаметно для других, я не могу…»

А вот как об этом же вспоминала Л. Пахомова:

«Мы прилетели в Колорадо-Спрингс, догоняя команду. Прошло всего три недели после операции. Широко об этом не было известно – грипп и грипп. Саша переодевался для тренировок дома, чтоб никто не видел шва. На льду мы подолгу не задерживались. Через какое-то время, чтобы иметь ясное представление о том, какую нагрузку мы можем выдержать, поехали на каток, расположенный в горах выше Колорадо. Покатались совсем немного, Саша был на грани обморока. Мы поняли, что произвольную программу не дотянем до конца. Стали вместе думать, как быть. В силу вступали тактические расчеты. Если бы мы с Сашей выступили только в обязательных и в оригинальных танцах и отказались от третьего номера программы, то это могло поставить в тяжелое положение два других наших дуэта: Моисееву и Миненкова, Линичук и Карпоносова, соперничавших с английским – Грин – Уотс. Англичане были особенно сильны в обязательных танцах и перед произвольным могли оказаться далеко впереди по сумме мест, что не позволило бы нашим танцорам, несмотря на их явное преимущество в этом виде программы, успешно бороться с ними за золотые медали. Отстаивать свой престиж в ущерб интересам команды мы не имели права и решили в соревнованиях не участвовать…»

Чемпионат закончился 9 марта. Больших неожиданностей он не принес, поскольку практически весь пьедестал почета вновь стал советским. Так, «золото» в спортивных танцах завоевала пара Ирина Роднина (это была ее седьмая по счету золотая медаль) и Александр Зайцев (третья золотая медаль). Среди одиночников впервые в истории победу одержал наш спортсмен Сергей Волков. Даже в танцах на льду из-за отсутствия Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова (они откатали только показательные выступления) победили наши: Ирина Моисеева и Андрей Миненков.

Тем временем в феврале 1976 года в Инсбруке состоялись зимние Олимпийские игры. Для героев нашего рассказа они стали знаменательны тем, что именно тогда впервые в программу Олимпиады были включены спортивные танцы (как мы помним, вопрос с их включением тянулся с февраля 1968 года – с Олимпиады в Гренобле). Так что для Пахомовой и Горшкова это были первые Олимпийские игры в статусе официальных. И свой экзамен на них они выдержали с честью – завоевали золотые медали. Впрочем, тогда весь пьедестал оказался советским. Вот как это описывает А. Чайковский:

«Олимпийский танец был квинтэссенцией творчества Пахомовой и Горшкова. Десять лет они шли к нему. И когда пришли, даже не поверили, что вот оно, сбылось. Что это в их честь звучит Гимн. Что на олимпийском пьедестале спортивных танцев на льду стоят не только они: на второй ступени пьедестала почета – Ирина Моисеева и Андрей Миненков, а вплотную к пьедесталу – Наталья Линичук и Геннадий Карпоносов. В копилку советской команды эти три пары дали сразу 15 очков неофициального олимпийского зачета. Это больше, чем добыто иными сборными командами целых стран!

На пресс-конференциях в Инсбруке журналисты все хотели разобраться: почему танцы первых олимпийских чемпионов производят такое колоссальное впечатление? Почему кажется, что ни одной поправки, ни одного нового жеста нельзя внести в них? В чем секрет этого органического единства, цельности танца? И они неизменно слышали в ответ: потому что три творческих начала накрепко связаны в танцах Пахомовой и Горшкова их тренером Еленой Чайковской. Во-первых, для чемпионов всегда есть своя музыка. Во-вторых, именно на данную, конкретную музыку созданы па, которые наиболее точно соответствуют ее мелодике и ритму. В-третьих, и музыка, и движения соответствуют «параметрам чемпионского таланта», их технике, их чувствам и характерам, соответствуют тому пониманию спортивного танца на льду, которое есть у тренера – с его видением мира, чувством музыки и сцены, его творческим темпераментом.

Олимпийский танец был соткан из тончайших и невероятно сложных движений, создающих и у самих исполнителей, и у зрителей особую эмоциональную настроенность. События назревают постепенно, и пика кульминации танец достигает в заключительной испанской части.

Ранее даже трудно было представить, что создание такой части возможно. Конечно, многие фигуристы использовали испанские мелодии, но в основном сохраняли привычные, стандартные шаги и добивались необходимого колорита за счет нескольких характерных движений рук. Этого для чемпионов и их тренера было мало. Испанский танец должен был зажить на льду своей естественной жизнью.

И он ею зажил, когда были найдены «испанские ледовые шаги», которые, повторяю, из-за техники конька ранее считались абсолютно невыполнимыми. Отсюда и появилась цельность танца. Отсюда – и его накал, передающийся зрителям. Отсюда – его неповторимость.

Кстати, с испанским шагом связан и оригинальный танец олимпийского сезона – румба. Музыку нашли быстро: в ней были темперамент и запоминающаяся мелодия, а также та смена оттенков, которая подсказывает оригинальные, свежие решения. Но как сделать танец, а не набор шагов под музыку? Короче, как вдохнуть в танец жизнь? Требовалась помощь. И она пришла. Несколько вечеров кубинская балерина Лойпо Араухо показывала самые характерные, узловые движения подлинной народной румбы.