Федор Раззаков - Непревзойденные

Буквально у самого пьедстала у них взяла интервью журналистка Дарья Сребрицкая, и уже спустя несколько дней этот материал появился в газете «Советский спорт» (да, в постсоветской России оставалось и остается до сих пор много советской атрибутики). Почитаем и мы это интервью:

«– Вы выиграли. Что вы чувствуете?

Екатерина: Сейчас я ничего не чувствую. Была очень трудная медаль…

Сергей: Когда мы еще сомневались, возвращаться нам в любители или нет, нас все время подзуживали: «Возвращайтесь, вы должны выиграть, вы обязаны выиграть, вы выиграете». Это клеймо «обязаны» стало тяжелым грузом.

– Вы намерены выступать дальше?

Екатерина: Я думаю, что мы бросим. Наверное, не поедем на чемпионат мира в Японию и опять станем чистыми профессионалами.

– Ну ведь вы планировали выступить в августе и на Играх доброй воли в Санкт-Петербурге?

Екатерина: Да, планировали. Возможно, выступим там, возможно, все-таки выступим и в Японии.

– Почему, как вы думаете, Сергей ошибся в произвольной программе?

Екатерина: Он нервничал. Это чисто психологические ошибки. Мы так старались выступить хорошо!

– Вы испугались, когда Сергей ошибся?

Екатерина: Нет, я просто этого не видела. А потом мы об этом не говорили. Я не хочу напоминать ему о неприятном.

– Какая Олимпиада далась вам тяжелее? В Калгари или в Хаммере?

Сергей: Пожалуй, эти соревнования, эта программа. Поймите, в Калгари мы были слишком молоды, в юности все проще воспринимается и кажется, что все еще впереди. И потом, насколько я помню, мы в Калгари так не нервничали.

– Чем отличается эта Олимпиада от предыдущей?

Екатерина: Что касается парного катания, то конкуренция за эти годы необыкновенно возросла. Все, повторяю, все пары были сильные, особенно американцы и канадцы. Это и понятно. Они молодые, вот и стараются больше нас.

– А как вы относитесь к критике Ллойда Айслера? Он обронил фразу, что, дескать, зачем вы вернулись после шестилетнего перерыва?

Екатерина: Это было не наше решение, а решение ИСУ. Кроме того, вернулись далеко не все профессионалы, а только те, кто чувствовал, что сможет выступить на хорошем уровне.

– У кого вы тренировались?

Сергей: У Владимира Захарова, тренера из нашего родного армейского клуба. Кстати, Владимир Викторович поставил нас с Катей в пару. Моей будущей жене тогда было 11 лет, а мне – 15. Нам помогает хореограф Марина Зуева, которая сейчас работает в Канаде, и мы летали к ней на постановку.

– Вы жили у нее?

Сергей: Нет, мы снимали дом, потому что с нами была наша маленькая дочь Даша и одна из ее бабушек.

– Как вы провели годы в профессиональном спорте?

Сергей: Три года мы работали в американском ледовом шоу «Старз он айс». И все время проводили в Америке. Нам просто необходимо было найти какое-нибудь уютное местечко и купить себе дом. В конце концов мы нашли такой дом во Флориде. Но бываем там наездами.

– Скажите, а кто ставил вам программы?

Сергей: У нас было несколько хореографов, но к Олимпиаде нас готовила исключительно Зуева.

– Почему выбор пал именно на музыку Бетховена?

Екатерина: Дело в том, что у нас было четыре варианта, в том числе и Второй концерт Рахманинова. Представляете, что было бы, если бы мы с Наташей и Артуром исполняли бы одно и тоже произведение? Идея остановиться на Бетховене целиком принадлежит Марине Зуевой. По-моему, она угадала».

К тому времени «звездная» пара по-прежнему жила в Америке, но уже не в Тампе, а в Симсбери, в Коннектикуте. Скрашивать одиночество им помогали их коллеги-соотечественники, так же, как и они, перебравшиеся жить в Америку – фигуристы Виктор Петренко и Оксана Баюл.

О том, каким Сергей был в быту, рассказывает сама Екатерина Гордеева: «Мне было хорошо и комфортно рядом с Сергеем. Я была очень удивлена, когда в Америке он принялся обустраивать комнатку для Даши. Купил по этому поводу специальный чемоданчик с инструментами и вообще соорудил в нашем доме много чего полезного. Хотя, по словам его мамы, до женитьбы не проявлял особого интереса к молотку, гвоздям и шурупам. Я знаю, что у отца Сережи были золотые руки. Он этими руками сам построил дачный домик. Помню, когда Сережа стал клеить обои в комнате Дашеньки, я про себя подумала: «Пройдет время, мы состаримся, может, и Сережа, глядя на отца, построит дом. Для нас с дочкой». Не случилось…»

Отметим, что по-английски из них двоих изъяснялась только Катерина, а Сергей на все вопросы о том, почему он до сих пор не выучил языка, отшучивался: «У меня же Катюша замечательно по-английски говорит. А без нее я нигде не бываю. Выучить язык еще успею». Увы, не успел…

Вплоть до 20 ноября 1995 года Гриньков никогда не жаловался на здоровье. И медицинское обследование в последний раз проходил в начале 94-го, перед Олимпиадой в Лиллехаммере. Врачи тогда не нашли у него никаких болезней. Однако в последующие полтора года Гриньков к услугам врачей уже не обращался, поскольку в профессиональном спорте совсем иные порядки: там болеть себе дороже. Да и денег могло быть жалко – медицинские услуги в Америке стоят недешево. Поэтому, если у Сергея даже что-то и болело в этот период – а он однажды жаловался жене на постоянные боли в спине, – он предпочел не оповещать об этом врачей и интенсивность тренировочного процесса не снижал. И это в итоге привело к трагедии.

В тот роковой день Гриньков и Гордеева тренировались в Ледовом дворце Лейк-Плэсида, и никаких предчувствий беды ни у кого не было. Говорят, за несколько секунд до трагедии Гордеева прикоснулась к плечу любимого и сказала: «Как хорошо пахнет». – «Да, футболка чистая», – ответил Сергей и покатился к бортику. А спустя несколько мгновений внезапно стал оседать на лед. Тренер Зуева остановила музыку и бросилась к фигуристу. Она стала делать ему массаж сердца, затем бросилась набирать 911. Но, как назло, забыла все английские слова. Спустя какое-то время врачи все-таки примчались и констатировали инфаркт (напомним, что от него в сравнительно молодом возрасте скончался и отец Сергея).

Гриньков умер спустя полтора часа, несмотря на все старания американских врачей вернуть его к жизни. После вскрытия врачи констатировали, что смерть наступила в результате сердечного приступа, который стал следствием тяжелого заболевания. Питающая сердечную мышцу коронарная артерия была практически закупорена, а сердце увеличено в размерах. Кардиолог Адирондакского центра Фрэнсис Варга сообщил, что скорее всего свой первый инфаркт Сергей перенес во сне, в ночь перед той роковой тренировкой. Но это был более мягкий сердечный приступ.

Рассказывает заслуженный врач России В. Аниканов: «Находясь в США в группе профессионалов, Гриньков получил сердечный удар на льду и скончался, не приходя в сознание. Сергей два года работал в профессиональном шоу, где о медицинском контроле не было и речи. Там самочувствие спортсмена оценивается на глазок, а простуды, перегрузки не берутся в расчет. На мой взгляд, в любительском спорте медицинский контроль обеспечен на много порядков выше…»