Олег Гриневский - Перелом. От Брежнева к Горбачеву

А в Москве о Стокгольмской конференции и её проблемах тогда мало заботились. Это было «мелкотемье». Там готовили мирное наступление Горбачёва, которое должно было потрясти мир. Правда о реальности предлагаемых мер их творцы мало задумывались. Главное было потрясти, вздыбить сторонников мира, заручиться поддержкой Европы.

Наступление это должен был начать Шеварднадзе, который в конце сентября 1985 года впервые прибыл в Нью— Йорк для участия в сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Но главным в его поездке были встречи с госсекретарём и президентом США.

И тут вышла осечка. После долгой беседы с Шульцем было объявлено, что она была «откровенной и полезной». Но никакого продвижения вперёд не получилось. Накануне они обменялись довольно резкими речами. Шульц снова нажимал на больные мозоли — права человека и «коммунистический колониализм» в Афганистане, Анголе, Камбодже. А Шеварднадзе страстно говорил о прекращении гонки вооружений и нераспространении её на космос. Шульц от всего этого отмахивался, называя пропагандой, и теперь при встрече они снова говорили о том же, хотя и без ругани.

Шеварднадзе стал было укорять госсекретаря, что делегация США играет роль тормоза на переговорах в Стокгольме. Но Шульц, видимо, имел другую информацию и потому твердо ответил, что конструктивный подход требуется с советской стороны. Вот и всё.

27 сентября Шеварднадзе посетил Рейгана в Белом доме и передал личное послание Горбачёва, где излагались соображения в связи с предстоящей встречей в верхах в Женеве. Там — то и была заложена бомба. Советский лидер предлагал:

Первое: договориться о радикальном, на 50% сокращении (до 6 тысяч боеголовок) ядерных вооружений СССР и США, достигающих территории друг друга. Но только при условии полного запрещения ударных космических вооружений.

Второе: заключить соглашение о ядерных средствах средней дальности вне связи с проблемами космических и стратегических вооружений. Но при этом должны учитываться ядерные средства Англии и Франции.

Это было уже нечто новое в позиции Советского Союза. Однако на Рейгана оно почему— то не произвело впечатления и он по— прежнему защищал своё любимое детище — «Звёздные войны.» А американских экспертов насторожило, что осуществление этих предложений было связано условиями, неприемлемыми для Соединённых Штатов.

Неприемлемым было и советское определение стратегических ядерных средств, подлежащих сокращению. Согласно предложению Горбачёва это должно быть оружие, достигающее территории другой стороны, — то есть не только межконтинентальные ракеты, но и американские ракеты средней дальности, тактические средства, расположенные на базах в Европе и на Дальнем Востоке. Значит, американцам пришлось бы сокращать раза в два больше вооружений, чем Советскому Союзу. Поэтому предложение Горбачёва было объявлено очередным упражнением в пропаганде.

Не лучше обстояло дело и по результатам широко разрекламированного визита Горбачёва во Францию в начале октября. Он прилетел в Париж, произвел там фурор, показав себя советским лидером новой генерации, который может говорить без бумажки, улыбаться и нормально общаться с людьми. Запад был поражен этим, но каких— либо практических результатов, кроме пропаганды, от его визита не было.

Горбачёв с помпой объявил об одностороннем сокращении советских ракет средней дальности СС— 20 в Европе до 243 и предложил Англии и Франции вступить в прямые переговоры с Советским Союзом относительно сокращения их ядерных средств. Но не тут то было. Париж сразу же отказался, а Лондон холодно дистанцировался от этого предложения. В общем, ничего не получалось от ожидаемого единения с Европой.

Однако особые надежды возлагались на соглашение с французами о прорыве в Стокгольме. Выступая в парламенте, Горбачёв подчеркнул, что на конференции «прорисовываются контуры будущих договорённостей». Они предусматривают конкретизацию и придание действенности принципу неприменения силы, а также набор мер доверия в военной области. И демонстрируя готовность Советского Союза к достижению таких договоренностей, объявил о согласии с западным предложением об обмене ежегодными планами уведомляемой военной деятельности.

Это была первая серьёзная уступка, сделанная Горбачёвым. Во всём мире специалисты восприняли её как сигнал: Советский Союз готов к поиску компромисса в Стокгольме. Но, как положено в таких случаях, промолчали, ожидая, что будет дальше. Французы это сигнал тоже восприняли, но утопили в потоке общих фраз. После встречи с Горбачёвым президент Миттеран сказал в своём близком окружении:

— «У этого человека захватывающие планы. Но отдаёт ли он себе отчёт в тех непредсказуемых последствиях, которые может вызвать попытка их осуществить». [119] См. Андрей Грачёв Горбачёв, М. Вагриус, 2001, стр. 165.

В общем, парижская встреча Горбачева и Миттерана, на которую столь много надежд возлагал новый министр, никак не помогла достижению договоренности в Стокгольме. К тому же обстановка в мире и особенно в советско— американских отношениях тоже не свидетельствовали о переменах к лучшему. Публичные призывы к диалогу по— прежнему перемежались жёсткой риторикой с взаимными обвинениями во всех смертных грехах. Кроме того, 1985 год стал воистину годом шпионских скандалов. Разоблачения и аресты скрытых агентов следовали один за другим и газеты всего мира ярко их освещали.

В октябре по радио выступил Рейган и повторил все прежние позиции: США «отстали» от СССР в области стратегических вооружений и потому, прежде чем говорить о сокращении, «необходимо восстановить нарушенное равновесие». Кроме того, советские лидеры занимаются «опасным обманом», когда говорят, что не осуществляют милитаризацию космоса. И обвинил Советский Союз в нарушении ранее заключённых договоров об ограничении стратегических вооружений и отказе от создания ПРО.

В общем, это было не лучшее время для доверительного диалога. Переговоры в Женеве по вопросам ядерных и космических вооружений находились в глухом тупике. Возникла проблема с двойным толкованием Договора по ПРО и просветов не было видно. Советская делегация докладывала из Женевы, что в нарушение достигнутой в январе договорённости США фактически отказались обсуждать нераспространение гонки вооружений на космическое пространство. Из Стокгольма тоже стала поступать информация, что делегация США меняет курс и притормаживает договоренность, которую прежде сама предлагала.

А впереди маячила встреча Рейгана с Горбачёвым в Женеве. Что от неё ждать?

Вернувшись из Америки, Шеварднадзе мрачно доложил на Политбюро, что по— прежнему не ясно о чём можно договориться с американцами на встрече в верхах.