Александр Владимирский - Роксолана и Сулейман. Возлюбленные «Великолепного века» (сборник)

«Султан меняет дислокацию своего лагеря, чтобы быть ближе к полю боя. Мощные бомбардировки крепости заставляют умолкнуть пушки противника.

Для султана сооружено укрытие из веток деревьев, чтобы он мог лучше командовать своими войсками.

Командир орудия убит… командиры команд стрелков из кремневых ружей и начальники орудийных расчетов ранены».

В турецких траншеях, вырытых ценой больших жертв в непосредственной близости от цитадели, были установлены мощные длинноствольные пушки, способные снести крепостные стены. У турок были также латунные осадные мортиры, стрелявшие огромными ядрами и разрывными снарядами за крепостные стены.

Но стены цитадели Родоса оставались несокрушенными.

Всего турки сделали более 50 подкопов. Но у рыцарей-госпитальеров было чем ответить. Они заручились содействием итальянского специалиста по минам из венецианской службы по имени Габриель Тадини Мартинегро, и он вел контрподкопы и закладывал контрмины. Веницианец руководил крепостной артиллерией с большим искусством и поражал огнем своих пушек любую цель за стенами крепости.

Вскоре Мартинегро создал причудливый лабиринт тоннелей, пересекавший во многих местах турецкие, часто на расстоянии всего нескольких десятков сантиметров от стен турецких подкопов. Контрмины взрывали турецкие тоннели чаще всего в тот момент, когда в них еще работали саперы.

За работами саперов и с той, и с другой стороны следили специально подготовленные слухачи. Мартинегро изобрел также едва ли не первые в истории миноискатели. Они представляли собой трубки из пергамента, которые сигнализировали своими отраженными звуками о любом ударе вражеский кирки. Команда из родосских греков с миноискателями постоянно дежурила в контртоннелях, сообщая о приближении вражеских саперов. Мартинегро старался вовремя подорвать турецкие тоннели. Если же это не удавалось, он их довольно своеобразно «вентилировал» посредством бурения спиральных отдушин, которые гасили силу взрывов.

В дневнике Сулейман отмечал:

«Подрывники приходят в соприкосновение с противником, который использует большое количество горящего гарного масла, и не достигают…

Войска проникают в крепость, но вытесняются оттуда с большими потерями из-за того, что гяуры применяют новый тип катапульты…

В крепость прорывается несколько черкесов, сорвав четыре-пять флагов и большую доску, на которую противник насадил металлические шипы, чтобы ранить ноги штурмующих…»

Никаких брешей в обороне крепости найти не удалось. Волны штурмовавших войск накатывались на проломы в стенах, но под огнем артиллерии и мушкетов, под градом стрел, камней и горящего масла с большими потерями откатывались назад. Все турецкие батареи одновременно вели огонь по позициям рыцарей, но не могли нанести им существенного ущерба.

Турки несли большие потери, но не прекращали атаки на крепость.

В конце сентября Сулейман решился на всеобщий штурм. Вечером перед ним к защитникам крепости вышли глашатаи со словами:

«Земля и каменные сооружения на ней будут принадлежать султану, вам же достанутся только кровь и разграбление».

Штурм достиг кульминации на рассвете 24 сентября. Накануне турецкие саперы взорвали несколько вновь установленных мин.

Всеобщий штурм был предпринят против четырех отдельно стоящих бастионов. Он проходил под прикрытием завесы черного дыма от костров и пожаров. На бастионы обрушилась мощная артиллерийская бомбардировка. К проломам в стенах ринулись янычары, водрузившие в нескольких местах свои знамена.

Однако защитники бастионов не дрогнули, пользуясь тем, что из-за небольшого периметра стен турки не могли реализовать свое подавляющее численное превосходство.

После шести часов ожесточенного сражения атакующие были отброшены, потеряв несколько тысяч человек убитыми и еще больше ранеными, многие из которых впоследствии умерли из-за невозможности оказать им необходимую медицинскую помощь.

После провала генерального штурма крепости султан устроил «разбор полетов». В дневнике Сулейман записал:

«26 сентября. Совет. Разгневанный султан сажает под арест Аяс-пашу (этот командир понес наибольшие потери. – Авт. )».

Однако на следующий день султан сменил гнев на милость, очевидно, осознав, что других пашей у него все равно нет, что и отметил в дневнике:

«27 сентября. Совет, Аяс-паша восстановлен в своей должности».

Турецкие войска были в значительной степени деморализованы неудачей и ожидали приказа покинуть Родос.

Наибольшие потери понесли невооруженные строители-крестьяне, проводившие земляные работы под огнем с крепостных стен. Войска страдали от недоедания, болезней и холода, а также от проливных осенних дождей. На одного погибшего от ядер, пуль, стрел, камней и от взрывов мин в турецком войске приходился один умерший от болезни. Лошади гибли от недостатка подножного корма, а загодя заготовлять фураж турки не привыкли.

После столь чувствительного поражения султан на два месяца прекратил атаки, ограничившись продолжением минной войны. Турецкие тоннели все глубже проникали под город. В некоторых местах янычары предпринимали местные атаки, пытаясь захватить отдельные участки стены, но неизменно терпели неудачи. Моральный дух турецких войск падал; приближалась зима. Пусть даже довольно мягкая в условиях средиземноморских субтропиков, она все равно пугала янычар.

Но и защитникам Родоса было несладко. Они все чаще приходили в уныние. Их потери, хотя и составляли лишь одну десятую часть от потерь турок, были гораздо более чувствительны для рыцарей из-за малочисленности гарнизона. Кроме того, иссякали запасы продовольствия и пороха.

Среди обороняющихся были и те, кто предпочел бы сдаться. Они уверяли, что Родосу повезло, что он смог так долго существовать после падения Константинополя, и нечего больше гневить судьбу, тем более что христианские державы Европы не собираются помогать иоаннитам.

Между тем с турецких разведывательных судов сообщали о сосредоточении венецианского флота на Крите. В любой момент к осажденным могла подойти помощь, и тогда Сулейман рисковал быть изолирован на острове вместе с армией, которую было уже нечем кормить.

Султану не улыбалось сидеть на острове в беспомощном состоянии в шатре под ветвями деревьев, поливаемом дождем. В периоды затишья Сулейман ездил в места, где росли сады, посещал развалины крепостей, в глубокой древности основанных норманнами. Он приказал подготовить эти крепости, чтобы армия могла разместиться там на зимние квартиры. Но туркам не хотелось зимовать на Родосе.

После того как еще один общий штурм крепости провалился, Сулейман 10 декабря вывесил белый флаг на башне церкви, располагавшейся вне городских стен. Это означало приглашение к началу переговоров.