Николай Павленко - Лефорт

Об этом же сообщал и Лефорт брату Ами: «Возвращаясь, мы провели тринадцать недель в степях, где страдали от больших холодов и снега». Во время отступления Лефорт упал с лошади и сильно ушиб бок о камень; началась болезнь, оказавшаяся мучительной и преследовавшая его до конца жизни.

Отступать приходилось по безлюдной, безлесной и безводной степи. Войска были лишены воды и возможности обогреваться кострами в ночные часы. Вместе с армией лишения переживал и Петр. Лишь 1 ноября армия подошла к первому населенному пункту — Валуйкам. Далее путь был не столь тяжелым — войска двигались по обжитым местам, вдоль сел и городов. Только теперь Петр покинул армию и поспешил в Москву.

В письмах царя московским приятелям в октябре—ноябре 1695 года, когда неудача похода стала очевидной, читатель не найдет никакой информации о событиях под Азовом. Царь ограничивался упоминанием, что генералы Головин, Гордон и Лефорт пребывают «в добром здоровьи». Лишь в письме к Ф.М. Апраксину, отправленном из Москвы в Архангельск, Петр впервые известил корреспондента о неудаче первого Азовского похода, причем лапидарным текстом без каких-либо подробностей, но в ироническом ключе: «По возвращении от невзятия Азова, с консилии господ генералов, указано мне к будущей войне делать галеи (галеры. — Н.П.), для чего удобно быть шхинтимерманом всем от вас сюды». Речь шла об отправке корабельных мастеров из Архангельска в Москву. Это было первое проявление заботы о построении в Воронеже военных кораблей, необходимых для блокады Азова с моря и взятия крепости. Таков был еще один урок, извлеченный из неудачи первого Азовского похода.

Мысль о создании флота созрела у Петра еще во время возвращения войск из-под Азова. 21 октября он писал Виниусу: «Пожалуй, о каторжных мастерах не забудь» {67} 67 Там же. .

Двадцать второго ноября 1695 года состоялось торжественное вступление армии в Москву. Его описал И.А. Желябужский: «Ноября в 22 день, в пятницу, государь царь и великий князь Петр Алексеевич всея Великие и Малые и Белые России самодержец изволил из Коломенского идти к Москве с ратными людьми и шел по каменному большому мосту и пришел во дворец (в Кремль. — Н.П.) с полками. Перво пришел генерал Петр Иванович Гордон, за ним государь и весь его царский сингклит. А перед сингклитом вели турчанина (пленного. — Н.П.) руки назад: у руке по цепи большой; вели два человека. А за ним шли все полки стрелецкие. И пришед, стали строем на дворце. А государь изволил идти в свои царские чертоги, а за ним пошли все генералы и все начальные люди. И всех начальных людей государь пожаловал к руке и службу их милостиво похвалил. А объявлял их, начальных людей, боярин князь Петр Иванович Прозоровский, что генералы Петр Иванович Гордон, да Автамон Михайлович Головин, да Франц Яковлевич Лефорт под Азов ходили и оный с людьми и с пушками взяли (? — Н.П.) и со всяким мелким ружьем. И того ж часа государь изволил идти со всеми ратными людьми в Преображенское строем».

Нельзя не отметить оговорку Желябужского — то ли случайную, то ли намеренную: он извещает о взятии Азова, в то время как крепость осталась в руках у турок. Возможно, что в первые дни по вступлении войск в Москву был распущен слух о том, что Азов был взят.

Третьего декабря 1695 года царь весело отпраздновал возвращение из похода. Произошло это в доме Франца Лефорта, несмотря на то, что хозяин был нездоров. «…В прошлый вторник его царское величество Петр Алексеевич оказал мне честь и обедал у меня со всей знатью, — извещал Лефорт брата Ами. — Много стреляли из пушек и много было разной музыки. После ужина танцевали допоздна».

Так закончился первый Азовский поход. Его неудачу не смогли компенсировать успешные действия армии Б.П. Шереметева, овладевшего четырьмя нижнеднепровскими крепостями, в число которых вошел Казы-Кермень.

Едва ли не главная причина неудачи первого Азовского похода состояла в отсутствии флота, способного обеспечить полную изоляцию крепости со стороны моря. Другая причина, не менее важная, заключалась в том, что среди осаждавших не нашлось опытных инженеров — минеров, умевших руководить устройством подкопов и закладыванием мин. Опыт показал также наличие серьезного недостатка в организации управления войсками: наличие сразу трех командующих не обеспечило надлежащего взаимодействия между корпусами.

Здесь уместно отметить одну особенность поведения царя во время войн, причем как в начале своей военной карьеры, когда Петр еще не приобрел достаточного опыта, так и в конце ее, когда его полководческое дарование раскрылось в полной мере: он не возлагал на себя обязанностей главнокомандующего, хотя, находясь на театре военных действий, фактически выполнял его функции. Во время первого Азовского похода Петр номинально выступал в скромной роли «бомбардира», предоставив трем командующим корпусами руководить операциями. Это, однако, не означало, что царь уклонился от ответственности за постигшую неудачу, взвалив вину за поражение на плечи командующих корпусами. Он и впоследствии, во время тяжелых поражений русской армии — и под Нарвой в 1700 году, и на берегах Прута в 1711 году, — ни разу не взваливал вину на других: ни указы, ни источники эпистолярного характера не содержат ни одного упрека царя в адрес номинальных главнокомандующих. Неудача под Азовом не являлась исключением: «бомбардир Piter» определял общие задачи операции по осаде Азова, предоставив право решения их главнокомандующим. Точнее, он определял стратегию, не вмешиваясь в тактику. И хотя действия главнокомандующих не всегда были безупречными, он не осуждал их за промахи.

Петр обладал двумя драгоценными качествами великого полководца и государственного деятеля: он умел извлекать уроки из неудач и не расхолаживался, напротив, проявлял сам и заставлял других проявлять упорство в достижении поставленной цели. Он извлек уроки из неудачи первого Азовского похода и сделал все, чтобы достичь успеха.

Подготовка ко второму Азовскому походу, как уже было сказано, началась еще во время тяжелого возвращения армии из первого похода. 27 октября 1695 года была послана грамота австрийскому императору, в которой царь извещал его, что овладеть Азовом было невозможно из-за недостатка оружия и снарядов, «а более всего — искусных инженеров». Немаловажная задача состояла в пополнении личного состава армии, понесшей значительные потери как во время осады и штурма Азова, так и после его «не взятия», на обратном пути. Наконец, много сил и энергии отняла у Петра забота о строительстве русского флота.

Базой сосредоточения усилий по сооружению кораблей был избран Воронеж. Этот город имел ряд преимуществ. Во-первых, по реке Воронеж удобно было вывести суда в Дон и спустить отсюда к Азову; во-вторых, в округе находились огромные массивы дубрав, которые обеспечивали верфь строительным материалом.