Гайра Веселая - Судьба и книги Артема Веселого
- Название:Судьба и книги Артема Веселого
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Аграф
- Год:2005
- Город:Москва
- ISBN:57784-0323-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Гайра Веселая - Судьба и книги Артема Веселого краткое содержание
Артем Веселый (1899–1938) — русский советский писатель. Наиболее известное его произведение — роман о Гражданской войне «Россия, кровью умытая». Правдивое изображение исторических событий и яркая своеобразная стилистика поставили его в ряд выдающихся писателей 20–30-х годов. На тридцать девятом году жизни Артем Веселый был репрессирован органами НКВД и расстрелян. В документальном повествовании о жизни и творчестве писателя использованы архивные материалы, многие из которых публикуются впервые, отзывы критиков и читателей, воспоминания родных и друзей.
Книга написана дочерьми Артема Веселого — историком Гайрой Артемовной и филологом и литератором Заярой Артемовной. Предназначена для широкого круга читателей.
Судьба и книги Артема Веселого - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
За зиму получил от Артема Веселого еще пару писем. И начинались они примерно так: «Виктор! Что ты сейчас поделываешь в своем снежном Ставрополе?» А в конце стояло: «Артем». Письма эти меня согревали, радовали, призывали к смелости и дерзости. Но самым ошеломляющим было для меня третье письмо, полученное в апреле: оно, точно стая весенних журавлей прокурлыкало над моей головой, маня в дальние неведомые края. Артем Веселый звал меня в свои сотоварищи. Он замыслил путешествие по Волге на парусной лодке.
Так впервые в мае 1935 года очутился я в Москве.
Впервые увидел Артема Веселого.
Как-то раз, после покупки походного котелка, Артем Иванович привел меня в Книжную лавку писателей.
— Бунин есть? Чтобы только полный? — спросил он продавца.
Когда же собрание сочинений Ивана Бунина (издание Маркса) было упаковано, Артем Иванович сказал:
— Это тебе. Учись у Бунина. Настоящий русский классик.
С тех пор Иван Бунин, как и Чехов, один из любимых моих писателей.
В конце мая наша немногочисленная экспедиция: Артем Веселый, две его дочки и я отплыли из Кинешмы на большой плотовской лодке вниз по матушке по Волге. Весна и лето 1935 года выдались на диво ненастными и холодными. В первый же день нашего путешествия, под вечер, грянула страшная ливневая гроза. Заведя лодку в первый попавшийся заливчик, мы укрылись брезентовой палаткой. Так в лодке, полупромокшие, и заночевали. А утром сушились у трескучего костра, который Артем Иванович разжег одной спичкой, хотя хворост, земля, трава — все вокруг было закапано увесистыми дождинками.
Артем Иванович не терпел схоластических, беспредметных разговоров о литературе, о писательском ремесле. Плывем, бывало, под парусом по самой середине Волги, плывем молча час, другой, любуясь полноводной красавицей, вышедшей из берегов. И вдруг Артем Иванович скажет:
— Ты, Виктор, меньше читай всякие там статейки критической братии… Их поучения ломаного гроша не стоят. Учись у классиков без гувернанток. Я вот зимой как засел за «Тараса Бульбу» — три месяца читал.
Помолчит, умело правя тяжелым навесным рулем, и добавит:
— Восходы, закаты… гроза, шторм — ко всему приглядывайся. Они всегда разные, как люди. И еще — писатель должен всё видеть, всё слышать. Всё, понимаешь?..
Будучи сам писателем зоркого таланта, точного слуха, писателем виртуозно владеющим сочным, пленительным языком нашим русским, Артем Иванович стремился и меня нацелить, как принято теперь говорить, на нехоженый, и такой тернистый путь…
При сильном попутном верховике особенно ходко, словно белокрылая чайка, неслась под парусом наша лодка, с виду такая неуклюжая. Шли всегда по самому стрежню. И под самым носом лодки-птицы ласково журчала голубая волжская вода. Не раз и не два Артем Иванович с завидным мастерством проводил лодку в каком-то там метре, а может и меньше, от бакена. Вот-вот, думаешь, сейчас лодка заденет бортом за тяжелую крестовину бакена. Но нет, пролетела мимо, и бакен уж позади покачивается на беспокойной волне. Меня Артем Иванович тоже приучал к этой удалой волжской сноровке, хотя я вначале и боялся проводить лодку в опасной близости к бакену. Ведь случись такое: с разлета налети лодка на бакен, и не миновать беды. Но Артем Иванович был неумолим:
— Не трусь! Волга не терпит робких!
Еще в Москве, при знакомстве, Артем Иванович сказал:
— Зови меня просто Артемом. И без всяких там «вы».
Но я ослушался. И никак не хотел тут ему подчиниться, хотя Артем Иванович и сердился.
Под Ульяновском мы с неделю жили табором в тишайшей воложке, [протоке] разбив на златых песочках палатку. Как-то в полдень Артем Иванович, стоя спиной к воложке, вязал сеть, сдвинув набекрень большой пушистый заячий малахай, а я жарил на тагане картошку со свининой. И вдруг налетел ветер — порывистый, сильный. Пески закурились, запели. И в какой-то миг сорвало с прикола лодку. Растерялся тут я, закричал:
— Артем, Артем! Смотри, у нас лодку уносит!
Артем Иванович оглянулся … и засмеялся. Весело, заразительно:
— Давно бы так!
А потом в два прыжка подлетел к берегу, шагнул в воду и схватил веревку, свисавшую с носа лодки.
Много всяких бед хлебнули мы во время этого путешествия. Но было много и радостного.
На всю жизнь всем сердцем полюбил я Артема Веселого — писателя и человека…
1961 г. 15
Из воспоминаний Николая Абалкина
Николай Александрович Абалкин (р. 1906). Родился в Самаре. Журналист, театровед.
Артем Веселый зашел в редакцию «Волжской коммуны» […]
Высокий, могучий, медно-красный, словно насквозь прокаленный солнцем, он взахлеб жил Волгой. И эту волжскую настроенность души своей (незадолго перед этим вышла его певучая «Гуляй Волга») ему не хотелось сбивать литературной изысканностью речи столичного писателя, заглянувшего в редакцию провинциальной газеты.
Да и по виду своему не очень-то он был похож на служителя муз. В светлой чесучевой косоворотке с вышитыми голубыми васильками на расстегнутом вороте он походил скорее на крепко скроенною мастерового человека, вышедшего прогуляться в воскресный день. А еще больше, пожалуй, походил он на волжского богатыря-крючника, который взвалив на спину тяжелейший многопудовый груз, может играючи сбежать по прогибающимся сходням с баржи на берег…
В тот спокойный летний день, казалось, ему не было никаких дел до литературы. Вот он берет у меня со стола «Литературную газету», разворачивает ее, взглядывает на заголовки статей и сразу же дает свой нелестный комментарий:
— Как на базаре!.. Толкаются, ругаются, наступают друг другу на ноги…
Отмежевавшись от этих шумных литературных баталий, он складывает газету и приглашает к себе в гости:
— Заглядывай в мой вигвам!.. Уха будет!..
«Вигвам» Артема — старая, видавшая виды палатка, разбитая на песчаном волжском берегу напротив Куйбышева. В тот год не спеша спускался он на простой рыбацкой лодке из Кинешмы в Астрахань с двумя своими дочурками, бойкими, жизнерадостными пионерками Гайрой и Фантой.
Для Веселых нашлось бы, конечно, место и в гостинице, но они дали твердый зарок: за всю поездку ни одного дня под крышей…
Закончив пораньше свои редакционные дела, мы, уже под вечер, отправились на лодке в гости к Артему… Еще издали обнаружили на пустынном берегу лагерь Веселых. На высоких тонких кольях были развешаны сети […]
В палатке нашлось место для всех. Можно было немного подремать перед рыбалкой.
И вот уже лагерь притих…
В предрассветный, еще неясный час Артем […] заглянул в палатку и осторожно, чтобы не разбудить девочек, шепнул:
— Волна легла.
Это был для нас сигнал подъема.
В тишине мы забираем сети и заходим в прохладную воду: ловись рыбка большая и малая…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: