Мариам Ахундова - Фредди Меркьюри. Украденная Жизнь

Итак, что это за семья такая, которая дала Меркьюри такие манеры и такое образование? Консервативная и верная традициям, существующая в параллельном мире и не желающая замечать перемен вокруг? С какого Занзибара... простите, с какой Луны свалился этот мальчик, который не умел пользоваться наличными деньгами, для которого обычная лондонская жизнь стала культурным шоком? Из какой эмигрантской семьи, из какого среднего класса английских городов и пригородов явился странный парень с изысканной, правильной речью и утонченными манерами, который держит чашку чая, как на светском приеме, и о котором его новые друзья годами не знают ничего — даже фамилии? Что это за семья и что это за происхождение, которое нужно было так скрывать и которое до сих пор «top secret»?

Неужели мне одной кажется, что наш автор указывает на одну, конкретную семью?

А теперь — гвоздь программы нашего окололитературного семинара. Самая главная тема. Самая важная. Та самая, ключевая, которой посвящено 70%, а в иных биографиях — и все 90% общего содержания. Та самая, с которой начинается осознание того, что с биографией Меркьюри что-то не так.

Гомосексуализм.

Итак, сыграем в игру в стиле «Гарри Поттера». Возьмем официальную биографию Меркьюри и перескажем ее еще раз, не употребляя одного-единственного «сами-знаете-какого» слова.

Впервые Меркьюри заинтересовался этим, когда учился в колледже. Уже тогда учителя и одноклассники обращали внимание на его странное поведение и предполагали, что он «этот». Но тогда дело не зашло слишком далеко. Все же тогда и еще долгие годы после он не был однозначно этим. Хотя это оставило след в его душе, но музыка, новые увлечения, компании, и главное — серьезные отношения с девушкой — отодвинули это на задний план. И хотя многие отмечали, что он, возможно, имеет к этому отношение, а в раннем творчестве он затрагивал эту тему, все было еще достаточно несерьезно. Это был период, когда он еще не определился и боролся сам с собой. В то время он еще принадлежал к обычному миру.

Во второй половине 70-х он, наконец, сделал выбор, и это стало одной из причин его разрыва с любимой девушкой. У него появились друзья, которые тоже были заинтересованы в этом. Он начал проникать в другой мир. Мир этого.

В 80-е Меркьюри ушел в это с головой. Он активно посещал эти заведения, знакомился с людьми, для которых это было единственным смыслом жизни. Приезжая в город во время гастролей, он первым делом интересовался, есть ли там заведение для этих, и направлялся туда, причем нередко сразу после концерта, в то время как его коллеги отдыхали. А в городах, где он жил, он был в таких заведениях завсегдатаем. Никто давно не удивлялся, видя его среди посетителей. Там он был своим среди своих. Он мог спокойно проводить там время, не думая о том, что его узнают. Если же во время гастролей в чужом городе он заходил в незнакомое заведение и его начинали узнавать, он старался уйти прежде, чем его инкогнито будет раскрыто.

Это было смыслом всей его жизни. По сравнению с этим даже музыка уходила на второй план. Пойти к этим, в это заведение, провести время с этими друзьями за беседами на эти темы, вообще заниматься этим было смыслом всей его жизни. Такой и была его жизнь за сценой. Именно там он расставался со своей маской шоумена Фредди Меркьюри, и там был он, настоящий, каким его знали только самые близкие.

Музыкант никогда не афишировал это , не кричал об этом на каждом углу и не затрагивал эту тему в своих интервью, но каждому, кто общался с ним, было ясно, что он, безусловно, является этим. Это было во всем, что он говорил и делал. Все было настолько очевидно, что нужно было быть слепоглухонемым, чтобы не понять, кто он. Он словно говорил — да посмотрите на меня! Я же этот\

Меркьюри не афишировал это, поскольку был рок-звездой, фронтменом культовой группы и не хотел сужать круг своих поклонников исключительно до этих. Но это было секретом Полишинеля — об этом знали все, кроме поклонников, которые просто не желали видеть очевидное. В прессе все знали про это, и даже несколько раз писали (целых две публикации, черным по белому).

Все его друзья и члены его ближнего круга также были этими. Те немногие его знакомые — менее близкие люди, которые таковыми не были, вынуждены были мириться с тем, что это является неотъемлемой и важнейшей частью его жизни.

Это стало непосредственной причиной его смерти: если бы он не придавал этому такого значения и не посвящал ему всю свою жизнь, если бы был осторожнее и сдержаннее в этом — он остался бы жив. Многие его друзья говорили ему, что такой образ жизни не доведет его до добра, однако он остался верен этому до конца. И продолжал посещать заведения для этих вплоть до самой смерти, кроме последних нескольких недель, когда не мог этого делать по техническим причинам.

Когда под этим подразумевается гомосексуализм, получается вопиющий и настолько очевидный абсурд, что даже самым непредвзятым людям бросается в глаза чрезмерное раздувание темы. «О нем говорят так, как будто он знаменит тем, что был геем и умер от СПИДа, а не тем, что он был великим рок-музыкантом», — не один год ворчат квиноманы, точнее, те из них, чьи мозги не окончательно промыты пропагандой. Это бред, это абсурд, так нельзя — говорить о сексуальной ориентации так, как будто речь идет о...

О чем?

Итак, перед нами еще одна, возможно самая главная, шарада Игры. Мы уже знаем, что в тех случаях, когда мы имеем дело с откровенным и не поддающимся никакому логическому объяснению абсурдом, речь идет о чем-то иносказательном, об информации, которая подается в игровой, причем максимально оскорбительной, форме. И это очень важная информация — судя по тому, какое место она занимает в биографии героя. Речь идет о чем-то очень важном и для самого Меркьюри, и для нашего понимания его личности. Так, как в этих абсурдных биографиях говорят о сексуальной ориентации, в нормальных биографиях известных людей говорят о том, что было наиболее важным в его жизни.

Прежде всего речь идет о чем-то, что было для Меркьюри важнее музыки. О той стороне его жизни, которую не видели, не замечали за внешним ярким имиджем рок-красавца и фронтмена «Queen».

Итак, это что-то самое важное, о чем можно говорить даже больше, чем о музыкальном творчестве. Самое важное и самое табуированное в его биографии. Что-то, что важнее всего, даже настоящего происхождения, воспитания, личной жизни...

Это сложно — и в то же время просто.

Попробуем подставить на место слова «этого» слово «христианство».