Уильям Ширер - Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

11. Германия примет любые ограничения, касающиеся калибра артиллерии, размера военных кораблей и водоизмещения подводных лодок, или даже пойдет на полный запрет на использование подводных лодок, если будут достигнуты соответствующие соглашения.

12. Необходимо принять какие-то меры, запрещающие безответственным элементам отравлять общественное мнение в других государствах устно или письменно, а также посредством театра или кино.

13. Германия готова в любое время подписать международное соглашение, которое будет эффективно предотвращать все попытки вмешательства извне в дела других государств.

Что может быть приятнее и разумнее, если у него действительно были такие намерения? Гитлер говорил почти до десяти часов. Он выступал спокойно и уверенно. Дипломатическая ложа была заполнена: послы Франции, Британии, Италии, Японии и Польши сидели в первом ряду. Додц в третьем - обычный нацистский дипломатический знак невнимания к Америке, как мне кажется. Напишу несколько тысяч слов, а затем в постель, устал и слегка озадачен этой речью. Сегодня в "Таверне" некоторые британские и французские корреспонденты высказывались в том духе, что она сможет в конце концов проложить путь к миру на несколько лет.

Берлин, 3 июня

Мы опять переезжаем, на этот раз к Темпельхофу, наша квартира-студия на Тауенцинштрассе, которая располагалась прямо под крышей, оказалась очень жаркой. Теперь сняли апартаменты капитана Кёля, немецкого аса времен мировой войны и первого человека, перелетевшего (вместе с двумя друзьями) Атлантику с востока на запад. Он и его жена, симпатичная, темноволосая женщина, друзья семьи Ника. Кёль один из немногих немцев, имеющих достаточно мужества, чтобы не подчиняться Герингу и нацистам. В результате он абсолютно не у дел и даже потерял работу в "Люфтганзе". Ярый католик и человек с сильным характером, он предпочел уехать на свою маленькую ферму в Южной Германии, а не заискивать перед нацистами. Один из очень немногих. Я проникся к нему большой симпатией.

Берлин, 7 июня

Телеграф принес новость: Болдуин сменил Макдональда на посту премьер-министра. Никто не будет лить слез по Макдональду, который предал британское лейбористское движение, а в последние пять лет превратился в глупого и тщеславного человека. Риббентроп ведет в Лондоне переговоры по поводу военно-морского соглашения, которое позволит Германии иметь флот тоннажем, составляющим 35 процентов тоннажа британского флота. Здесь нацисты говорят, что оно, считай, у них в кармане.

Берлин, 18 июня

Оно действительно у них в кармане, подписано сегодня в Лондоне. На Вильгельмштрассе совсем приободрились. Германия получает тоннаж подводных лодок, равный британскому. Почему британцы согласились на это - уму непостижимо. Германские субмарины едва не победили их в прошлой войне и смогут победить в будущей. Завершили день в "Таверне", как и многие другие вечера. "Таверну", итальянский ресторан, содержит Вилли Леман, крупный, грубовато-добродушный немец, в котором нет ничего итальянского, вместе со своей женой, стройной застенчивой бельгийкой. Этот ресторан стал здесь клубом британских и американских корреспондентов, и он помогает нам сохранять нормальную психику, дает возможность встретиться в неформальной обстановке и поговорить о своих профессиональных делах - без чего долго не протянет ни один зарубежный корреспондент. У нас был постоянно зарезервированный столик в углу зала, и примерно с десяти вечера до трех или четырех утра он, как правило, не пустовал. Во главе стола обычно сидел Норман Эббот. Посасывая ночь напролет старую трубку, он беседует и спорит, делится опытом, так как уже давно находится здесь и имеет контакты в правительстве, партии, церкви и армии, у него блестящий ум. Недавно он пожаловался мне по секрету, что "Times" печатает не все, что он отсылает, что там не хотят слышать чересчур много плохого о нацистской Германии и что газету, очевидно, захватили сторонники нацистов в Лондоне. Он этим обескуражен и поговаривает о том, чтобы бросить работу. Рядом с ним сидит миссис Холмс, женщина с крючковатым носом и, несомненно, большим интеллектом. Однако она так глотает слова, что я с трудом понимаю, что она говорит. Другими завсегдатаями являются: Эд Битти из UP{8}, круглолицый, похожий'на Черчилля, с живым умом и огромным запасом забавных историй и песенок; Фред Экс-нер из UP с женой Дороти, он скучный тип, но способный корреспондент, она привлекательная блондинка с кипучим нравом и низким грубоватым голосом; Пьер Гасс из INS{9}, прилизанный, вежливый, амбициозный, он в лучших отношениях с фашистами, чем другие; Гвидо Эндерис из нью-йоркской "Times", ему за шестьдесят, но он неизменно щеголяет в ярком костюме гонщика и в красном галстуке, фашизм заботит его меньше всего, этот человек отличился тем, что продолжал работать здесь даже после того, как мы вступили в войну; Эл Росс, его помощник, неуклюжий, ленивый, медлительный и милый; Уолли Дьюэл из чикагской "Daily News", молодой, тихий, старательный, необыкновенно интеллигентный; его жена Мэри Дьюэл, во многом похожая на мужа, с большими прелестными глазами; они очень сильно влюблены друг в друга; Зигрид Шульц из чикагской "Tribune", единственная женщина-корреспондент нашего ранга, веселая, жизнерадостная и всегда хорошо информированная; и Отто Толишус, который хотя и не глава здешнего бюро нью-йоркской "Times", но является хорошей подпоркой для своего шефа, сложный, глубокий, серьезный человек, обладающий прекрасным свойством докапываться до сути вещей. Часто присутствует Марта Додд, дочь посла, привлекательная, жизнерадостная, большая спорщица. Изредка приходят два американских корреспондента - Луис Лохнер из АР и Джон Эллиот из нью-йоркской "Herald Tribune". Джон очень способный и знающий корреспондент, трезвенник, не курит и страстный, как и все мы, книголюб.

Нью-Йорк, 9 сентября

Я дома на кратких каникулах, Нью-Йорк выглядит просто здорово, но я нахожу, что большинство хороших людей чересчур оптимистичны по поводу событий в Европе. Здесь у всех, я вижу, есть позитивные сведения и оценки.

Нью-Йорк, 16 сентября

Уик-энд с Николасом Рузвельтом на Лонг-Айленде. Не видел его с тех пор, как он был советником в Будапеште. Он слишком озабочен "диктатурой" (как он это называл) Франклина Рузвельта, чтобы обстоятельно обсуждать европейские дела. Кажется, был сильно возмущен тем, что "новый курс" Рузвельта не позволит ему выращивать картофель в собственном огороде, и начал обсуждать этот вопрос в деталях, но я, признаюсь, не следил за его рассуждениями. Я продолжал думать об Эфиопии и возможной войне. Хотя человек он очень умный. Нанес приятный визит, хотя и очень краткий, моей семье. Мама, несмотря на ее возраст и недавнюю болезнь, выглядит довольно бодро. Офис настаивает на моем немедленном возвращении в Берлин из-за положения в Абиссинии. Дош едет в Рим, а я принимаю бюро.